Денис Жеребятьев

Сто лет истории детского парка Новослободский

 Революционные события прервали историю развития Скорбященского монастыря. Советская власть с первых дней своего существования начала борьбу с религией. Судьба монастырей, таким образом, была предрешена. 20 января 1918 г. был принят декрет об отделении Церкви от государства, после чего начинается изъятие капиталов, земель, зданий у монастырей. Скорбященский монастырь, как и многие другие, закрыли в 1918 г. После закрытия часть монахинь под давлением властей покинула монастырь, оставшиеся около 100 монахинь под руководством настоятельницы Нины образовали пошивочную артель, просуществовавшую до 1929 г. Таким образом, они продолжили свое социальное служение людям. Реквизированное имущество храмов монастыря было передано группе верующих, но уже на других правах: фактически его владельцем становилось государство, перед которым номинальные владельцы несли материальную и уголовную ответственность. Была организована община верующих, которым было передано два храма — собор Всемилостивого Спаса и кладбищенский храм Трех Вселенских Святителей.

С 1923 г. власти запретили использовать кладбище под захоронения. На территории монастырского парка в 1926 г. организуется парк отдыха для рабочих союза коммунальщиков. Кладбище отделяется от парка оградой, и уход за ним осуществляет организованное монахинями и местными жителями общество по уходу за кладбищем.

В парке на месте Васильевского пруда строится открытая сцена для проведения праздничных мероприятий. По решению Президиума Московского Губернского Исполнительного комитета Советов Р.К. и К.Д. действующие храмы Скорбященского монастыря закрыли, а предметы культа было решено передать ближайшей группе верующих по описи, на случай жалобы верующих была предусмотрена процедура обжалования решения Президиума во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет. Данное решение, по мнению властей, являлось обоснованным, так как «на расстоянии пяти минут ходьбы от б. Скорбященского монастыря находится функционирующая приходская церковь, т. н. Тихвинская в Тихвинском пер. и т.н. церковь Софии на Сущевском валу, куда может перейти группа верующих без всякого ущерба для себя, в случае закрытия б. монастыря». Со стороны прихожан и монахинь направлялись жалобы во ВЦИК, делались попытки отстоять собор Всемилостивого Спаса, но они не увенчались успехом.

Передача здания церкви б. Скорбященского монастыря состоялась 13 марта 1929 г. Техникуму Промысловой Кооперации. Сразу после закрытия собора началась его перестройка: все убранство интерьера было уничтожено, снесены главы куполов и колокольня; был устроен подвал под всем зданием собора и второй этаж, при этом снесли межэтажное перекрытие между подвалом и помещением храма и подняли пол собора на 1,5 метра.

В 1929 – 1930 годах монастырское кладбище было окончательно закрыто, и на основании плана земельного участка бывшего Скорбященского монастыря под № 54 по Новослободской улице, принадлежавшего Красно-Пресненскому районному клубу работников комхозяйства, начали перестройку кладбища. В результате часть территории кладбища стала парковой зоной, могилы были срыты, надгробные памятники вывезены. Таким образом, Скорбященский монастырь был окончательно ликвидирован. Храм Трех Вселенских Святителей был снесен в 1930-е гг. От него сохранилось подвальное помещение — цокольный этаж, засыпанное землею, которое в настоящее время раскапывают археологи Департамента культурного наследия.

Казалось, что уникальная особенность женского Скорбященского монастыря как единственного среди женских монастырей образовательного центра духовного воспитания, окончательно оборвалась. Но и при советской власти его территория продолжала развиваться как образовательный центр. Этому способствовало то, что еще до революции в Вадковском переулке был построен дом общества «Детский труд и отдых». В 1905 году А.У. Зеленко, С.Т. Шацкий и Л. К. Шлегер организовали в Москве общество по воспитанию детей из бедных слоев общества. Первыми его воспитанниками были дети из Сущевского приюта. Основная цель Общества заключалась в том, чтобы дать детям знания, развлечения, радостные и привлекательные занятия, подходящие для их возраста, создать условия для проявлении собственной инициативы. Работа в Обществе была связана с внимательным отношением к маленькому человеку. С детьми проводились разнообразные занятия: пение, танцы, рукоделие, рисование, общее чтение и рассказы. По праздникам они посещали в музеи, театры, картинные галереи.

Часто в гости к ним приходили музыканты, художники, скульпторы. Устраивались выставки детских работ, проводились занятия, на которых дети пели и получали начальные музыкальные знания. Любимым делом были театральные постановки, для которых дети сами выполняли декорации. В помещении имелась читальня с библиотекой. Руководители Общества «Детский труд и отдых» делали акцент на умственной, физической и художественной деятельности. Они считали, что «ребенок приобретает познания прочнее и глубже, если он сам изображает явления и предметы, о которых ему говорят, как может…». В художественной деятельности «у него систематически упражняются и зрение, и слух, и мускулы, приобретаются некоторые навыки к работе и развиваются творческие способности». Эти соображения заставили руководителей общества выделить ручному труду и искусству одно из приоритетных мест в работе с детьми. В послереволюционный период С.Т. Щацкий и его сподвижники организовали передовую педагогическую работу на Первой опытной станции Наркомпроса и в колонии «Бодрая жизнь».

В здании общества «Детский труд и отдых» в 1918 г. разместился методический центр Наркомпроса, а позже был дом пионера и школьника. На территории бывшего Скорбященского монастыря вместо монастырской гимназии организуется средняя школа, занятия в которой продолжались до 1977 г. На территории монастыря примыкающей к Тихвинской улице в 1930-е гг. строится здание экспериментальной школы при Академии Просвещения, сейчас это 204 школа.

В 1930-е годы в зданиях монастыря, расположенных вдоль Вадковского пер., организуется Станкоинструментальный институт, сейчас это Технологический Университет «Станкин», ведущий институт станкоинструментальной промышленности; в 1950-е гг. на территории монастырского кладбища строится здание технического центра для детей: в 1970-е гг. на том месте, где располагался дом священника, был построен дом художественного творчества для детей, сейчас это «Дом творчества на Вадковском».

Таким образом территория монастыря стала тем местом где для ребенка созданы все возможности для его художественного и технического развития.

Те намерения и действия, которые предпринимали наши предки 100 лет назад, продолжают воплощаться и развиваться сегодня, и наша обязанность — в этом участвовать, сознательно видеть это чудо малой родины, где мы оказались по стечению обстоятельств, но не случайно. Не осознанное нами прошлое не дает возможности видеть ясно свое будущее, выбрать правильный путь.

Текст создан кандидатом исторических наук (МГУ) Денисом Жеребятьевым благодаря поддержке фонда Президентских грантов

Денис Жеребятьев

Собор Всемилостивого Спаса Скорбященского монастыря.

Известные люди России, связанные со Скорбященским монастырем

Основание, строительство и деятельность православной женской обители Скорбященского монастыря неразрывно связаны с именами известных людей России: знаменитыми гражданами, уважаемыми дворянскими родами, меценатами, деятелями науки, искусства, культуры, внесшими свой вклад в ее развитие.

Важнейшую роль в появлении православного женского монастыря на месте старинной дворянской усадьбы у Бутырской заставы сыграли представители известного дворянского рода Голицыных в лице Прасковьи Николаевны, Владимира Сергеевича и особенно их дочери княжны Александры Владимировны. Именно ее стараниями в главном усадебном доме была основана домовая церковь Всех скорбящих радости. Затем появляется Общество сестер милосердия, Филаретовская больница для тяжелобольных женщин, приют для иногородних монахинь-сборщиц. Позднее вся усадьба передается в собственность Троице-Сергиевой Лавры, и в конце XIX в. на окраине Москвы возникает Скорбященский монастырь.

Его основательница издержала приличную сумму денег на поддержание всех созданных при усадьбе социальных служб, а позднее монастыря, строительство необходимых строений, оплату содержания священнику и диакону. Помимо территории усадьбы и хозяйственной земли она пожертвовала свои капиталы, акции Московско-Ярославской железной дороги, облигации Московского Городского Кредитного Общества.

Друзья семьи Голицыных, соседи, именитые граждане, церковные деятели, меценаты, деятели науки, искусства и культуры старались помогать доброму начинанию Голицыных — со времени появления первой домовой церкви Всех Скорбящих Радости, открытия монастыря и вплоть до его окончательной ликвидации в 1929 г.

11 ноября 1865 г. на торжественном открытии приюта среди гостей — активных участников осуществления планов княжны значатся такие известные люди Москвы, как наместник Лавры архимандрит Антоний, граф Шереметьев, княгиня Ольга Долгорукая, добрый друг В.С. Голицына граф В.Н. Мусин-Пушкин, граф В.Н. Гудович, генеральша А.Ф. Рябинина (семья статского советника первого директора Московского ассигнационного банка А.М. Рябинина долгое время проживала по соседству до 1850-х г.), князь С.М. Голицын, известный общественный деятель, будущий директор Голицынской больницы, игуменья Костромского Анастасьина монастыря Мария.

Родственница князей Голицыных княгиня М.А. Куракина пожертвовала в 1868 г. часть средств на строительство и переоборудование одного из флигелей для Филаретовской больницы. За это Лаврский Учреждённый Собор вынес княгине благодарность. Ей было предоставлено свидетельство на право распоряжения флигелем больницы с целью её благоустройства в течение 14 лет до ноября 1881 г. Куракинский больничный корпус был выстроен напротив Филаретовского корпуса.

Среди благотворителей стоит упомянуть племянницу княжны Александры Голицыной — Варвару Фёдоровну Духовскую, урожденную княжну Голицыну, и ее супруга Сергея Михайловича Духовского, начальника штаба Московского военного округа, генерала от инфантерии.

Варвара Фёдоровна, периодически проезжая через Москву, посещала усадьбу своей тёти у Бутырской заставы и часто гостила там.  В своих воспоминаниях она описывает первую встречу с тётей и ее родителями в 1858 г., а также впечатление о том социальном служении, которым занималась княжна Александра Владимировна и её родители: «Четырехъ летъ меня повезли въ Петербургъ; проездомъ черезъ Москву, на несколько дней остановились мы у тети Александры Владимировны ГОЛИЦЫНОЙ; в молодости у нея были синие глаза, почему ее и прозвали «Сафирой». Она делаетъ много добра; на свой счетъ содержитъ целую общину монахинь, имеетъ богадельню для старушекъ, больницу; живетъ она у Бутырской заставы въ собственномъ доме: мать ея, бабушка Прасковья Николаевна, тогда уже была разбита параличемъ, лежала въ постели, и я со страхомъ къ ней подходила». «Въ феврале, на обратномъ пути въ Должикъ, остановилась мама со мной въ Москве у бабушки П. Н. Голицыной, а папа проехалъ прямо въ деревню. Перебежала я черезъ дворъ по снегу, безъ теплыхъ калошъ, къ дяде С. В. Голицыну». Позднее Варвара Федоровна вместе со своим супругом примет активное участие в открытии Скорбященского монастыря на территории усадьбы Голицыных.

Торжественное открытие монастыря состоялось 16 (29) сентября 1890 г. На открытии присутствовали митрополит Московский и Коломенский Иоанникий, основательница монастыря княжна А.В. Голицына, купчиха А.А. Смирнова, генерал-лейтенант С.М. Духовской и другие лица.

План монастырских строений 1890 г.

Открытие монастыря стало для княжны Александры Владимировны серьезным шагом, на который она долгое время не решалась. Помимо решения документальных вопросов по открытию монастыря, требовалось еще найти немалые средства на строительство главного собора. Монахиням и послушницам не хватало места в главном доме усадьбы и его больничных флигелях, поэтому было необходимо строительство новых корпусов для их проживания. Нужны были трапезная с просфорней, дом для священника и диакона, церковно-приходская школа.  Хотя на территории усадьбы княжны Голицыной был огород, но для содержания монастыря и питания монашествующих продуктов не хватало. Необходимо было строительство хозяйственного двора, чтобы держать коров, птицу, нужны были прачечная, баня, конюшня. На момент открытия Скорбященского монастыря он выглядел так (см. план 1890 г.).

Ко времени открытия монастыря княжна Александра Владимировна начинает строить двухэтажный каменный дом с просфорней для монахинь и послушниц, деревянный дом для священника и диакона с хозяйственными постройками, строения скотного двора — большой двухэтажный амбар, малый амбар для хранения сена, коровник.

Первой настоятельницей Скорбященской обители стала игумения Евпраксия (Михайлова, 1824-1909), переведенная в Москву из Костромского Богоявленско-Анастасиина монастыря. На ее плечи легли заботы по обустройству и налаживанию монашеской жизни, забота о приюте для иногородних монахинь и Филаретовской больнице для тяжело больных женщин. Штат монастыря при его открытии в июле 1890 г. был небольшим и состоял из игуменьи, казначея, 15 монахинь и послушниц.

Строительство собора Всемилостивого Спаса, парадных проезжих ворот и возведение монастырских стен вокруг монастыря  требовало больших финансовых вложений. В решении этих вопросов княжне помогли благодетели. Немалую помощь в подготовке к открытию монастыря и его дальнейшей постройке оказала Акилина Алексеевна Смирнова, состоятельная вдова купца 1-ой гильдии родом из г. Воскресенска. Она занималась активной благотворительной деятельностью в Москве и свое немалое состояние и доходы отдавала на нужды монастырей и церквей. Акилина Алексеевна Смирнова была ближайшей родственницей известной семьи Смирновых, российских предпринимателей в области производства вино-водочных изделий, поставщиков Двора Его Императорского Величества («водочных королей»). Смирновы были родом из крестьянского сословия, они выкупились на волю из крепостного состояния и успешно занялись торговлей. Так появилось огромное состояние, которым владела семья Смирновых. Акилина Алексеевна была бездетна. Будучи слабой здоровьем и не чувствуя готовности к несению монастырских подвигов в какой-либо женской обители, но душой стремившаяся к монашеской жизни, Акилина Алексеевна в возрасте около сорока лет была тайно пострижена своим духовным отцом известным московским старцем иеросхимонахом Исихием, проживавшим в Златоустовом монастыре. Приняв тайный постриг, она начала новую жизнь, оставаясь для всех в прежнем внешнем облике. В монашестве ей было наречено имя Рафаила.

В 1879 году Акилина Алексеевна пожертвовала свою московскую усадьбу на Большой Полянке афонскому Пантелеймонову монастырю для устройства там монастырского подворья. В Зачатьевском монастыре в 1887 году при ее финансовой поддержке была сооружена церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Были пожертвованы средства на строительство двухэтажного здания с больницей, богадельней и церковью Акилины Мученицы в Казанском Головинском общежительном монастыре, а также двух корпусов для настоятельницы и братии с трапезной и пекарней. Часть средств были пожертвованы Златоустовскому монастырю, в котором жил ее наставник и духовный отец иеросхимонах Исихий. Акилина Алексеевна приложила немало усилий к изданию и популяризации святоотеческой духовной литературы среди населения, хотя сама она была неграмотной, родом из крестьянского сословия — вместо нее на документах расписывался ее душеприказчик Иван Ефимович Ефимов.

Благотворительница оказывала финансовую поддержку типографии духовной литературы Русского Афонского монастыря (Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря), принадлежавшей ее душеприказчику купцу Сергиевского посада Ивану Ефимовичу Ефимову. Акилина Алексеевна покупает домовладение на Большой Якиманке д. 36 под типографию, а затем финансово поддерживает издание духовной литературы, предназначенной для бесплатной раздачи паломникам.

Строительству собора Всемилостивого Спаса, начиная от создания чертежей, строительства здания, росписи сводов до его торжественного открытия, помогало множество известных жителей Москвы. Протоиерей Скорбященского монастыря И.П. Сперанский, вспоминая о предыстории его открытия, пишет «Всякий раз, когда приходилось ей проезжать мимо, из Москвы в Казанский Головинский монастырь и обратно, она часто подолгу любовалась этим местом и не раз говаривала едущим с нею вместе: «Да скоро ли откроется здесь монастырь? Я бы построила здесь соборный храм во имя Всемилостивого Спаса». С этою целью, а не любопытства ради, еще за год, если не более, она не раз посылала от себя доверенных лиц осмотреть обстоятельно место и узнать, скоро ли последует разрешение на открытие монастыря». Казанский Головинский женский монастырь находился в 9 верстах от Москвы, дорога к нему проходила через Бутырскую заставу, рядом с которой и находилась усадьба княжны Голицыной.

Акилина Алексеевна была наслышана о деятельности общины сестёр милосердия, о Филаретовской больнице для тяжелобольных женщин, приюте для иногородних монахинь. Она знала о поддержке этих начинаний княжной Александрой Владимировной Голицыной и о последних событиях 1889 г. по преобразованию общины в православный женский монастырь Всех скорбящих радости. Когда же разрешение на открытие монастыря было получено, то желая привести в исполнение свое давнее намерение, Акилина Алексеевна с согласия княжны Александры Владимировны Голицыной отправляется к митрополиту Московскому Иоанникию за благословением. Затем она обращается к московскому архитектору Ивану Терентьевичу Владимирову, мастеру «нового русского» стиля в церковном зодчестве конца ХIХ века с просьбой спроектировать главный собор будущего монастыря Всех скорбящих радости, парадные проезжие ворота и монастырскую стену.

К маю 1890 г. душеприказчик Акилины Алексеевны купец 2-ой гильдии Сергиевского посада Иван Ефимович Ефимов представил настоятельнице монастыря игумении Евпраксии готовые чертежи собора и передал средства на его строительство.

Это был краснокирпичный пятиглавый храм в русском стиле эпохи Александра III авторства молодого архитектора И.Т. Владимирова. Вскоре после начала строительства собора в 1893 г. умирает главный архитектор И.Т. Владимиров, и собор достраивает известный русский архитектор Пётр Алексеевич Виноградов.

Собор был увенчан пятью главами, стиль куполов соответствовал общему характеру здания: подобно всем главам старинных русских церквей, они суживались вверху и увенчивались восьмиконечными крестами. На западной стороне, над самым входом в храм, как бы на кровле лежало восьмиконечное основание колокольни. В ней имелись традиционные окошки-слухи – для большего распространения звука. В западной части храма вместо клиросов под колокольней были устроены хоры. Храм освещался двадцатью семью окнами разных размеров и формы.

Всякий раз, когда Акилина Смирнова участвовала в возведении очередного монастырского храма, она не только финансировала строительство, но и руководила им — сама закупала строительные материалы, договаривалась с подрядчиками, надзирала за выполнением работ. А за строительством собора Всемилостивого Спаса она наблюдала с особым рвением и проводила много времени на стройке, хотя здоровье ее уже заметно пошатнулось. Поистине, собор стал главным делом ее жизни. Она заранее закупила для него всю богослужебную утварь, резной четырехъярусный иконостас с киотами прекрасной работы, подсвечники и паникадила.

Известно, что для постройки собора, парадных проезжих ворот, монастырской стены и других строений монастыря на подмосковном заводе Юдиной был закуплен красный кирпич. Все красные кирпичи, закупленные для строительства, имели на ложке или длинной грани кирпича клеймо завода Елены Ивановны Юдиной, жившей по соседству, в Тихвинском переулке. Кирпичный завод Елены Юдиной находился, если говорить о современной локации, на развилке Дмитровского и Коровинского шоссе, в районе современной площади Туманяна. Из таких красных  кирпичей были построены почти все монастырские строения.

После открытия Скорбященского монастыря его храмостроительница, 50-летняя Акилина Смирнова, решила остаться жить в новой обители в главном доме княжны Александры Голицыной, где жили монахини и располагалась Филаретовская больница.

Акилина Смирнова, тайная монахиня Рафаила, скончалась в 1893 г., не дождавшись окончания строительства. При Скорбященском монастыре еще не было открыто кладбище, и для погребения возле строящегося собора следовало получить особое разрешение в трех местах: у московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, у обер-прокурора Святейшего Синода К.П.Победоносцева и у министра внутренних дел И.Н.Дурново. На согласование со всеми этими высокими инстанциями ушло какое-то время, поэтому похоронили монахиню Рафаилу лишь на девятый день после кончины возле алтаря собора. Разрешение на погребение возле собора было получено, что показывает, насколько уважаемым человеком она была. Со смертью благотворительницы не прекратилась ее благотворительная деятельность. Согласно ее завещанию, были сделаны вклады в Зачатьевский и Головинский монастыри. Для завершения строительства собора Всемилостивого Спаса подробные указания получил душеприказчик покойной сергиевопосадский купец И.Е.Ефимов, который и принял все финансовые обязательства и руководство дальнейшими работами.

Впоследствии он сам много помогал монастырю: приобрел колокола для главного собора, построил часовню над могилой монахини Рафаилы и монастырскую ограду. На его средства были возведены трапезный корпус с храмом Архангела Рафаила, заложенный после смерти А.А. Смирновой (освящен в 1900 г.), и кладбищенский храм Трех Святителей (1910 г., архитектор П.А.Виноградов), были построены два здания монашеских келий со сторожкой и церковно-приходской школой. А в соборе Всемилостивого Спаса тем временем продолжались отделочные работы внутри и снаружи, и в 1894 году он был торжественно освящен.

Вплоть до начала XX века на сводах собора Всемилостивого Спаса не было росписей. Иван Ефимович обратился к известному русскому художнику-живописцу, архитектору, мастеру исторической и фольклорной живописи Виктору Михайловичу Васнецову и его ученику и коллеге Василию Павловичу Гурьянову, придворному иконописцу и реставратору. Гурьянов происходил из семьи потомственных художников-иконописцев, работал в московских музеях и храмах, основал в Москве иконописную мастерскую и Единоверческую типографию. По заказу Николая II он написал иконы, украсившие в 1903 году раку и сень над мощами св. Серафима Саровского, а позднее в 1906 году в Успенском соборе Саровской пустыни отреставрировал 150 икон. Под его руководством в 1909 г. артель художников расписала Иверский собор Николо-Перервинского монастыря.

Образцом росписи для Гурьянова, как и для многих церковных художников того времени, было творчество Виктора Михайловича Васнецова. Под руководством Василия Павловича артель художников к 1910 г. расписывает главный собор Скорбященского монастыря.

3 октября 1910 г. собор был вновь освящён после обновления митрополитом Владимиром в присутствии великой княгини Елизаветы Фёдоровны из царствующего дома Романовых, председательницы Императорского православного палестинского общества, основательницы Марфо-Мариинской обители в Москве. Она имела уже большой опыт социального служения в Марфо-Мариинской обители, где сёстры обители занимались благотворительной и медицинской работой. Будучи сторонницей и вдохновительницей женского духовного образования, Елизавета Фёдоровна оказывала немалую финансовую помощь Скорбященскому монастырю в открытии первой женской духовной гимназии.  Во время визитов в Скорбященский монастырь Елизавета Федоровна часто общалась с его настоятельницей игуменией Ниной (Волковой), неоднократно бывала на службах.

В 1909 – 1910 гг. на средства великой княгини Елизаветы Фёдоровны и других благотворителей было сооружено женское восьмиклассное училище, спустя пару лет в 1914 г. здесь открывается первый в России женский высший Богословский институт.

В 1909 — 1911 гг. по проекту архитектора Сергея Михайловича Ильинского строится также Рукодельный корпус (корпус келий и мастерских) и здание трапезной. Новый рукодельный корпус женского монастыря был оборудован всем необходимым чтобы сестры могли заниматься социальным служением. Рукодельный корпус имел ткацкие станки, швейные машинки, нити и материалы для вышивки. Известно что в 1910 году сестры Скорбященского монастыря вышивали полотенца к освящению Марфо-Мариинской обители, основанной Елизаветой Федоровной.

Помимо настоятельниц Скорбященского монастыря, большого числа благотворителей, именитых людей и почетных граждан, стоит отметить большой вклад священников и церковного причта в развитие молодой обители. Многие из них были не столь родовиты, другие же происходили из потомственного духовенства.

Особо стоит выделить протоиерея Иоанна Павловича Сперанского, который с 1874 г служил в Тихвинском храме в чине диакона. Поскольку домовая церковь в усадьбе была приписана к Тихвинскому приходу, то с момента поступления в причт храма он участвовал в службах в домовой церкви во имя иконы «Всех скорбящих радости» в усадьбе князей Голицыных и позднее, когда на территории усадьбы возник Скорбященский монастырь. В 1890 г., он был определен священником в новооткрывшийся монастырь и нес там служение вплоть до его закрытия в 1918 г. В 1915 г. он подготовил юбилейное издание исторического описания Московского женского общежительного Всех скорбящих радости монастыря, в котором подробно рассказывает историю появления в усадьбе Голицыных первой домовой церкви, общества сестер милосердия, странноприимного дома для монахинь-сборщиц, Филаретовской больницы, первые шаги основания монастыря и его дальнейшее развитие. «Историческое описание Московскаго женского общежительного «Всех скорбящих Радости» монастыря»» является самым подробным из источников описательного характера о жизни новой обители.

Дочь протоиерея Иоанна Сперанского Александра Ивановна была замужем за протоиереем Александром Михайловичем Пятикрестовским.

Со временем штат духовенства монастыря пополнялся, в него вошли диакон псаломщик Иоанн Павлович Розанов (служил с 1893 г.), священник Иоанн Фёдорович Митропольский (служил с 1896 г.) диакон псаломщик Иоанн Павлович Виноградов (служил с 1907 г.), священник Сергей Михайлович Орлов (служил с 1911 г.), протоиерей профессор богословия Гиляровский Михаил Иванович (служил с 1917-1918 г.). Многие из них преподавали на курсах в высшем женском духовном институте и продолжили служить в храме в годы русской революции, вплоть до его закрытия. Пытаясь сберечь церковные ценности от изъятия комиссией Красно-Пресненского района в 1922 г., некоторые их них были арестованы и пострадали. Так в ходе дела о изъятии церковных ценностей протоиерей профессор богословия Гиляровский М.И. был арестован вместе с другими священниками за оказание сопротивления и приговорен к 5 годам строгой изоляции, конфискации имущества и 3 годам поражения в гражданских правах.

Среди преподавателей высших женских Богословско-педагогических курсов выделяется известный русский православный богослов и историк религии Сергей Сергеевич Глаголев, доктор богословия, профессор Московской духовной академии. Он читал в гимназии лекции по апологетике, библеистике, вопросам соотношения науки и веры, сравнительно-религиозному изучению Библии, отношению церкви к таким актуальным вопросам, как теория развития и эволюционизм. Он поднимал важные для слушательниц вопросы о мотивах женского самопожертвования в истории христианства, его примеры в духовной, мировой и античной литературе. Приезжавшим в столицу иногородним слушательницам высших женских Богословско-педагогических курсов Скорбященский монастырь предоставлял проживание в общежитии в здании доходного дома, построенного последней настоятельницей монастыря Ниной Волковой. Здание находилось на улице Новослободской, напротив гимназии и монастыря. Таким образом, имея большое количество учебных помещений в училище, штат преподавателей, включая известных докторов богословия, отдельное общежитие для проживания иногородних слушательниц, к 1917 году Скорбященский монастырь становится крупным центром женского православного образования.

Среди благотворителей, внесших вклад в развитие молодой обители, стоит упомянуть Ольгу Николаевну Талызину (урожденную княжну Голицыну) и её дочь Марию Александровну Нейдгарт, а также мужа дочери Бориса Александровича Нейдгарт. Они были председательницами Совета Дамского попечительства о бедных, Елизаветинского приюта для детей сирот имени Нейгардт Б.А. и Московского Мариинского училища. Ольга Николаевна много времени и сил посвящала заботе о нуждающихся. В 1851 году она основала Мариинское училище и стала его попечительницей. Мария Александровна, следуя примеру матери, также занималась благотворительностью.

Мария Александровна вместе со своим супругом Борисом Александровичем, почётным членом попечительства, занималась устройством новых приютов, богаделен, лечебниц и домовых церквей, учреждением пособий и стипендий. Их внучка Мария Столыпина вспоминала: «Был он почётным опекуном в Москве и, как таковой, имел дело с массою приютов, воспитательных домов, школ, и везде дети его встречали с криками «казённый папаша приехал» и очень любили его. Бабушка тоже заведовала большим числом богоугодных и учебных заведений, и по утрам, в Москве, каждый из них сидел в своём кабинете, принимая секретарей и просителей». Нейдгардты занимали достаточно высокое положение при императорском дворе: Борис Александрович был обер-гофмейстером.

Мать и дочь были наслышаны о благотворительной деятельности и социальной работе общества сестёр милосердия с тяжело больными женщинами, странноприимного дома в доме княжны Александры Владимировны Голицыной, позднее женского монастыря и оказывали посильную помощь, направляя туда часть своих выпускниц. Известно, что часть сестер милосердия, а позднее монахинь и послушниц Скорбященского монастыря были выпускницами московских сиротских домов, которыми руководила Мария Александровна Нейдгарт и её мама Ольга Александровна Талызина.

Некрополь Скорбященского монастыря, открытый в конце XIX века, постепенно стал очень известным. В отличие от старых московских монастырских кладбищ дворянские захоронения составляли только одну треть. Тут были погребены представители древних дворянских родов Голицыных, Шаховских, Нарышкиных, Римских-Корсаковых. Среди богатых семейных захоронений Зубаловых, Бутенопов, Второвых, Обуховых находились совсем скромные могилы представителей мещанского и крестьянского сословий. Здесь были захоронены видные военачальники: А.В. Бартоломей, В.П. Голосов, гр. А.А. Кёллер, К.Н. Светлицкий и другие; участники Русско-японской и Первой мировой войн, известные архитекторы Ф.Ф. Горностаев, В.Г. Сретенский, И.Ф. Червенко и другие; профессора Московского и прочих университетов, Петровской земледельческой академии. Деятели культуры и науки: Н.Ю. Зограф, Н.М. Лисовский, А.А. Маклаков, М.К. Турский; знаменитый адвокат Ф.Н. Плевако; артисты московских театров и цирков – Ан. Л. Дуров, М.Н. Ольгина и их родственники, писатель, литературный и театральный критик Ю.Н. Говоруха-Отрок; редакторы популярных московских изданий: «Московских ведомостей» В.А. Грингмут, «Московского листка» Н.И. Пастухов, философ теоретик космизма Ф.Н. Фёдоров и многие другие, сыгравшие немалую роль в жизни Отечества.

При похоронах семьи многих состоятельных людей делали значительный денежный вклад, соответственно разряду похорон, который они могли позволить. Некоторые, желая похоронить родственника по первому или второму разряду, подходили к вопросу основательно и строили по проекту архитектора на месте захоронения памятную часовню или склеп, заказывали монументальное надгробие в кладбищенской мастерской, расположенной недалеко от Скорбященского монастыря. Такие памятные строения и захоронения располагалась рядом или недалеко от алтаря или входа в кладбищенский храм Трёх святителей. С апреля 1893 г. по ноябрь 1918 г. на территории монастыря было погребено 1800 человек.

В 1897 г. на территории кладбища была построена церковь Тихвинской Божьей матери по проекту московского архитектора Николая Дмитриевича Струкова. Церковь построила А.И. Обухова, жена купца второй гильдии И.Я. Обухова из г.Воскресенска над склепом своего мужа. Церковь была одноглавой, в русско-византийском стиле.

Среди меценатов Скорбященского монастыря стоит отметить известную семью Зубаловых — Константина Яковлевича Зубалова и его сына Льва Константиновича, владельцев нефтяных месторождений. Львиную часть своего нефтяного состояния Лев Константинович вкладывал в строительство больниц, приютов, церквей, передавал всевозможным общественным организациям на попечительство о бедных, отдавал игуменьям монастырей, на пособия семьям погибших и раненым солдатам Первой мировой, на обучение безграмотных, просто раздавал людям, которые просили его.

Имена меценатов Зубаловых высечены в Лувре, крупнейшем и известнейшем музее Франции.  Имя Якова Зубалова (Зубалашвили) высечено на мраморной табличке в числе самых щедрых дарителей сокровищ искусства, а в Малом Дворце Парижа один из залов называется «Зубаловским» в его честь. В выписке из Кассовых книг Московской Конторы, в длинном списке выплат миллионера Льва Константиновича Зубалова на благотворительность значится крупное пожертвование 2 120 рублей на поддержание активно строящейся обители Скорбященского монастыря.

После смерти в 1914 г. всемирно известный меценат был похоронен по первому разряду в некрополе Скорбященского монастыря.
На месте его захоронения напротив кладбищенского храма Трех Вселенских Святителей была выстроена грандиозная часовня-усыпальница. Обширный высокий павильон розовато-серого гранита был украшен барельефом Георгия Победоносца и бронзовой статуей Богоматери.

Зимой-весной 1926 года на кладбище царил разгром, оно сделалось грязным притоном для попоек и оргий. В склепе Зубалова всё было взломано и расхищено, гроб вскрыли и выбросили из него тело Льва Константиновича. Такая же участь постигла и других покойников, лежавших в склепах. Очевидцы рассказывали, что их черепами дети играли в футбол.
Газета «Кино» от 27 июля 1926 года сообщала, что на кладбище бывшего Скорбященского монастыря в Москве один из склепов – «мавзолей Зубалова» — собираются использовать как кинотеатр. Государственный орган координации научных исследований теоретического профиля и пропаганды науки и культуры в РСФСР в 1921—1930 годах в данном случае интересовал не этический факт использования мавзолея  под кинотеатр, а сохранение его первоначальной художественной целостности. Хотя впоследствии при устроении детского парка в 1930 г. мавзолей был уничтожен вместе с кладбищенским храмом, и о ценности архитектуры никто не вспоминал.

В первые годы после революции 1917 г. и до ликвидации Скорбященского монастыря в 1930 г. заботу о зданиях и поддержку надгробий на монастырском кладбище взяло на себя общество, состоящее из оставшихся монахинь, прихожан монастыря, их знакомых и ближайших родственников, которых связывали общие знакомые, служащие в обители или похороненные на местном некрополе. Часть монахинь под давлением властей покинула монастырь, оставшиеся образовали пошивочную артель, просуществовавшую до 1929 г.

Среди людей, связанных со Скорбященским монастырем, стоит упомянуть также философа А.К. Горского, который навещал могилу своего учителя, философа Ф.Н. Фёдорова, похороненного на кладбище Скорбященского монастыря. А.К. Горский в своей биографии Фёдорова так описывал место его последнего упокоения: «Тело Николая Федоровича было предано погребению на кладбище Скорбященского женского монастыря, в настоящее время подвергшегося сильному разгрому и, как и все кладбища, находящиеся в пределах черты Камер-коллежского вала, предположенного к превращению в увеселительные сады и уже частично застроенного под рабочий городок. Там можно и сейчас разыскать его могилу в самом дальнем углу кладбища. Убогий, деревянный крест, сломанный в 1918–20 гг., в 1923 г. заменен черным чугунным. Накладное распятие сбито и сброшено. На дощечке помещены имя, отчество и фамилия, даты смерти и рождения (неправильно показан в качестве года рождения 1824). На перекладине креста сделана надпись: Христос Воскрес. Николай Федорович Федоров. 1828–1903–1928..» Обновление креста, о котором здесь пишет Горский, было сделано по инициативе и на средства его самого и другого последователя идей Н. Ф. Федорова, философа Н.А. Сетницкого.

Несмотря на то, что история женского православного Скорбященского монастыря в 1930-х годах прервалась, вклад известных людей России — именитых граждан, уважаемых дворянских родов, меценатов, деятелей науки, искусства, культуры, не остался тщетным. Благодаря усилиям монашествующих, прихожан монастыря, общественности в XX в. удалось сохранить знаковые строения бывшего Скорбященского монастыря и не допустить их полного разрушения, что позволило после передачи в XXI в. собора Всемилостивого Спаса в собственность Православной Церкви начать возрождать былое величие и красоту обители.

Текст создан кандидатом исторических наук (МГУ) Денисом Жеребятьевым благодаря поддержке фонда Президентских грантов

Денис Жеребятьев

200 лет истории Нового Сущева. XIX век.

Усадьба генерала В.С. Голицына с пейзажным английским парком

 В первой трети XIX в. дворцово-парковый ансамбль усадьбы в Новом Сущево после смерти своей предыдущей хозяйки Н.В. Шепелевой (Голицыной) хранил в себе остатки прекрасного образца русского регулярного усадебного парка времен Екатерины II, созданный родоначальником династии Вадковских.

За это время парк пережил запустение времен Отечественной войны 1812 г., в первые послевоенные годы он начал понемногу восстанавливаться, но смерть владельца усадьбы генерал-майора Я.Е. Вадковского и последующая продажа не позвонили завершить его реконструкцию.

Во многом это связано с тем, что княжна Н.В. Шепелева за время своего проживания не занималась регулярным приусадебным парком, оставленным прежним владельцем, предпочитая устроить пейзажный парк с водоёмом на притоке Неглинки. По карте Москвы 1838 г. регулярный парк предстаёт запущенным по сравнению с другими городскими регулярными парками того времени: на плане отчётливо прослеживается главный дом, несколько проезжих ворот в усадьбу с дорожками, остальные парковые дорожки находятся в заросшем состоянии и не были отражены на плане.

В послевоенные годы в 20—30-м гг. XIX в. строительство и благоустройство дворянских усадеб постепенно ослабевает, создание пышных дворцово-парковых ансамблей становится довольно редким исключением. Лишь некоторые состоятельные владельцы могли позволить себе поддерживать свой регулярный парк в том состоянии, в котором он создавался. Иные хозяева оставляли его зарастать, занимаясь более насущными проблемами восстанавливая запустевшие имения. Некоторые следуя веянием времени, делали сад на новый манер. Люди, уставшие от французских регулярных садов, их четко выверенного плана, больших масштабов и перегруженности декоративными элементами, стали обращаться к новым веяниям ландшафтного дизайна пришедшим из Европы – пейзажным английским паркам, которые требовали меньших финансовых затрат.

Занимаясь меценатством и храмостроительством и будучи глубоко религиозным человеком, княжна Н.В. Шепелева с вниманием отнеслась к преданию конца 16 века о житие Василия Блаженного. Особенно ее интересовало предполагаемое место его проживания. По преданию это была роща напротив водоёма в притоке реки Неглинка, где святой уединялся для молитв и общения с посещавшими его людьми. Именно поэтому она берётся украсить ту часть своего имения, где подвизался святой Василий Блаженный. Княжна устроила парк в пейзажном стиле: на территории парка строятся беседки, хозяйственные постройки,  укрепляются берега пруда, высаживаются деревья. Парк получает название «Энгельгард на Самотеке».

Князю В.С. Голицыну в первой трети XIX века усадьба с прилегающими землями досталась по завещанию от его тети Н.В. Шепелевой. Когда сад перешел к князю, там располагался прекрасный образец пейзажного английского парка с прудом, беседками и хозяйственными постройками. Благоустроенный облик этой части сада запечатлел план Москвы 1838 г.

Во время проживания семьи Голицыных в усадьбе в Новом Сущево перестроек и благоустройства территории не проводилось. Территория усадьбы была очень обширной и включала более 6 десятин, включая заросший приусадебный регулярный парк и ландшафтный парк с озером «Энгельгард на Самотеке» и земли под огородом. Все это требовало немалых сил и финансовых затрат на поддержание имения. На полную перепланировку ландшафтного стиля приусадебного парка требовались большие средства.

В то время золотой век дворянства уже заканчивается. Дворянство, переживавшее свой наивысший расцвет при Екатерине II, в первой трети 19 века начинает приходить в упадок. Многие дворяне, привыкшие к широкому образу жизни, начинают испытывать финансовые трудности. Работа князя В.С. Голицына сотрудником журнала «Телескоп» не приносила большой доход семье и служила скорее отдушиной, местом его самовыражения и литературного творчества. Организация званых обедов в доме князя В.С. Голицына для именитых гостей, маскарады, каламбуры, творческие вечера, на которые были приглашены известные поэты, музыканты требовали больших финансовых затрат. Со временем денег стало недоставать, появились долги, и князь решает вернуться на военную службу.

В 1839 г. семья Голицыных оставляет усадьбу в Новом Сущево управляющему и переезжает на место службы отца на Кавказ, где князь В.С.Голицын служил в корпусе в чине полковника. Управляющему усадьбой в Новом Сущево, чтобы свести концы с концами, было разрешено сдавать усадьбу и сад «Энгельгард на Самотёке» в наем. Сад был переименован князем в заманчивое название «Эльдорадо» и сдавался под увеселительные заведения, маскарады и прочие мероприятия. До второй половины XIX в. публичные сады были редкостью и составляли особую достопримечательность лишь городского центра. В.С. Голицын одним из первых ввел в Москве моду на увеселительные сады.

В 1849 г. отец семейства оставляет службу в чине тайного советника и вместе со своей семьей возвращается обратно в Москву в свое имение в Новое Сущёво. Доходы, полученные за годы службы и сдача имения в наем позволили князю накопить солидные средства, которые В.С. Голицын тратит на перестройку своего имения в духе английского поместья с пейзажным парком. Процесс смены ландшафтного стиля приусадебного парка и облика имения другим был достаточно сложным, неравномерным, затяжным. Многое зависело и от образа жизни владельца, его состояния, уровня развития, культурной или политической ориентации. В качестве иллюстрации вспомним описание двух садов в повести А.С. Пушкина «Дубровский» — принадлежавший «старинному русскому барину» Троекурову и его соседу — англоману князю Верейскому. «Старинный сад с, его стриженными липами, четвероугольным прудом и правильными аллеями ему (Верейскому.— Авт.) не понравился; он любил английские сады и так называемую природу, но хвалил и восхищался…».

В свою очередь, Троекуров, подъезжая к имению Верейского, «не мог не любоваться чистыми и веселыми избами крестьян и каменным господским домом, выстроенным во вкусе английских замков. Перед домом расстилался густо-зеленый луг, на коем паслись швейцарские коровы, звеня своими колокольчиками» (с. 356). Здесь очень точно подмечено характерное для данного периода стремление превратить все окружение усадьбы в предмет любования, ввести в парк пасторальные мотивы, как можно шире раскрыть его и сам дом «на природу». «Пространный парк окружил дом со всех сторон…  Среди прочих известно, что князь В.С. Голицын был англоманом, и по приезду в Москву стал старейшим и почетнейшим членом первого Английского клуба. Его политическая ориентация, большой кругозор, полученный им в годы Наполеоновской кампании и путешествия по Европе, не могли не оказать влияние на его видение облика родового поместья, которое должно было отражать образ жизни самого владельца и быть примером для остальных.

Первое упоминание о перестройке содержится в записях священника монастыря Всех скорбящих радости И.Сперанского: «По своем переезде со всем семейством в Москву, князь перестроил дом, бывший Шепелевой, и в самом фасаде несколько изменил его». Облик усадьбы запечатлела карта Москвы А.Хотеева 1852-1853 гг.

За основу планировки приусадебного парка были взяты старые дорожки французского регулярного парка, которые частично решили сохранить. В парке были облагорожены отдельные деревья, появилась роща, поляны, были проложены живописно изогнутые дороги, по краям дорог и рядом с усадьбой были расставлены сохранившиеся от регулярного парка вазоны с цветущими растениями. Более заметную роль в ансамбле усадьбы В.С. Голицына стали играть хозяйственные постройки, которые после перестройки объединялись в крупные комплексы с главным домом и решали самостоятельные монументальные композиции.

В 1853 г. началась Крымская война (1853 – 1856 гг.). В связи с участием в Крымской войне Сергея, старшего брата княжны Александры, он предложил сестре приобрести у него усадьбу, она дала согласие на покупку. В это сложное время многие владельцы усадеб начинают продавать их в связи с финансовыми трудностями. Так именитые и влиятельные соседи князей Голицыных семья статского советника А.М.Рябинина, первого директора Московского ассигнационного банка (1804—1809 гг.), продает свое имение с главным домом и пейзажным английским парком княжне Александре Голицыной.

Красоту английского пейзажного парка прекрасно дополняла шатровая крыша с крестом домового храма, построенная в главном доме князя Голицына по просьбе его супруги и дочери Александры Голицыной в 1855 г. в то неспокойное время, когда 62-летний князь Голицын опять поступил на военную службу командующим Московским ополчением, и его дети тоже были на войне. Прошение П.Н. Голицыной было удовлетворено. Начались строительные работы, которые велись с благословения митрополита Филарета под наблюдением наместника Лавры архимандрита Антония. Почти все мастера: столяры, резчики, позолотчики, живописцы и др. были из Троицкой Сергиевой Лавры, или были указаны наместником Лавры Антонием. Домовая церковь была построена в восточной части княжеского дома и по своим размерам была невелика. Шатровая крыша с крестом, возвышавшаяся над крышей главного дома усадьбы, очень гармонично вписывалась в облик английского пейзажного усадебного парка.

Внутренний облик домашней церкви описывает протоиерей И. Сперанский: «Вышина церкви внутри одна сажень два аршина пять вершков; ширина три сажени один аршин пять с половиною вершков; длина алтаря две сажени… Иконостас одноярусный, деревянный украшен простою резьбою, которая местами позолочена» (И.Сперанский, стр.17). Домовая церковь во имя Божьей Матери «Всех Скорбящих Радости» была построена в память бабушки княгини Варвары Васильевны Голицыной (Энгельгард), которая вспоминалась в семье доброй памятью. В порядок приводится и парк

В конце 1840-х годов появляется интерес к частным садам. На летнее время предприниматели охотно берут их в аренду у хозяев под развлекательные увеселительные цели.

Есть мнение, что увеселительный парк Голицыных Эльдорадо, сдававшийся Карлу Раппо и другим, располагался на территории главного дома усадьбы, где проживала семья Голицыных, и выступления актеров, цыганского хора, запуск воздушного шара и прочие увеселения проходили напротив домовой церкви Всех скорбящих радости. Это не совсем так. Парк Эльдорадо располагался недалеко от имения с главным домом В.С. Голицыных в притоке реки Неглинка.

Среди предпринимателей, бравших сад Голицыных в аренду в конце 1840-х – начале 1850-х гг., был Карл Раппо, открывший и обустроивший там увеселительный сад Тиволи по примеру европейского сада в Копенгагене. Считается, что сад Тиволи Карла Раппо был первым парком нового типа. По его образцу сложился тип русского городского увеселительного сада, в котором были несколько аллей для прогулок, скамейки, пруд или река, открытая эстрада, театральное здание, ресторан с летней верандой.

Планировку пейзажного парка Эльдорадо запечатлела карта Москвы 1859 г., на которой отражены строения парка, ресторан-кафе, киоски, деревянные строения эстрады, хозяйственные постройки и т.п., парк прорезают симметричные дорожки, расположенные вплотную к пруду.

Семья князя Голицына, как владельцы территории увеселительного парка, пользовались правом его свободного посещения для отдыха и времяпровождения. После десятилетней жизни на Кавказе в имении Владибучи и в Пятигорске сад стал местом для отдыха, общения и самовыражения отца семейства, который продолжал писать в это время гимны (например, гимн Страделла), водевили, солдатские и другие песни, интермедии («Эпизод из жизни Страделла», 1852 г), и для молодой княжны Александры Владимировны, которой было в ту пору 18 лет.

О голицынской усадьбе вспоминал литератор Николай Греч, описывая поездку в Москву в 1852 году: «Из загородных московских увеселительных мест посещал я сад князя Голицына… В воскресенье было у него до трех тысяч посетителей». В 1853 г. в ходе циркового представления Карла Раппо в парке был запущен воздушный шар и сделана красивая иллюминация, о чем в газете Москвитянка была размещена заметка «Воздушное путешествие г.Вейнерба и девицы Луции».

К.С. Станиславский, описывая аналогичный увеселительный сад на Божедомке в 1878 г. пишет так: «Чего только не было в этом саду! Катанье на лодках по пруду и невероятный по богатству и разнообразию водяной фейерверк со сражениями броненосцев и потоплением их, хождением по канату через пруд, водяные праздники с гондолами, иллюминированными лодками; купающиеся нимфы в пруду, балет на берегу и в воде… Много прогулок, таинственных беседок, дорожек с поэтическими скамейками на берегу пруда. Весь сад залит десятками, а может быт и сотнями тысяч огней, рефлекторов, щитов, иллюминационных шкаликов …Шествия, военные оркестры, хоры цыган, русских песенников и прочая. Вся Москва и приезжающие в нее иностранцы посещали знаменитый сад. Буфеты торговали беспрерывно Было все, вплоть до полетов воздушных шаров с астронавтами! А бывало и так, что «Эрмитаж» собирал до 10.000 человек. Движение по Самотеке, по Божедомке прекращалось, Сухаревская, Страстная площади запружены народом, переполнено все Замоскворечье, Лефортово, Хамовники, везде – толпы! Что случилось, в чем дело? – У Лентовского – бенефис! Все взгляды устремлены вверх! Вот загораются облака на московском вечереющем небе… Над садом «Эрмитаж» взмывает вверх воздушный шар с человеком на борту! Он поднимается на страшную высоту, и … От него отделяется черная точка! – Неужели выпрыгнул пилот? «У всей Москвы перехватило дух» – свидетельствует журналист Влас Дорошевич! Через мгновение огромным куполом, переливаясь всеми красками радуги, развертывается необыкновенной красоты парашют! – Неслыханно, невиданно, необыкновенно! – Это знаменитый Шарль Леру совершает «публичное покушение на самоубийство»! Под приветственные крики всеобщего восторга он плавно опускается на землю!

В 1858 г. семья В.С. Голицына принимала у себя в гостях автора нашумевшего романа «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма, который в то время приехал из Петербурга в Москву. В его честь князь дал в усадьбе роскошный обед и праздник под названием «Ночь графа Монте-Кристо» в увеселительном саду «Эльдорадо» на Новослободской улице.

В саду выступали оркестр, хор цыган и два хора военной музыки. Устроители обещали, что будут спускаться воздушные шары и в заключение праздника состоится «блистательный фейерверк из 12 перемен». На прудах в саду Эльдорадо плавали гондолы с венецианскими музыкантами, была великолепная феерия с фейерверками и фонтанами.

Постановку «Ночь графа Монте-Кристо» осуществил популярный мастер театральной машинерии Фёдор Вальц. В честь Дюма в Москве впервые было зажжено электрическое освещение. Световые и пиротехнические эффекты Вальца поразили воображение москвичей, как и впервые зажженное в столице электрическое освещение.

Из Петербурга было приказано на всякий случай следить за знаменитым писателем, и в жандармском донесении отмечалось, что «сад был прекрасно иллюминован, и транспарантный вензель А.Д. украшен был гирляндами и лавровым венком». Билет на все это великолепие стоил один рубль серебром с персоны.

От начальника 2-го округа корпуса жандармов был составлен рапорт. «Во исполнение секретного предписания Вашего Сиятельства от 18 июля сего года за №658 я имею честь донести, что французский писатель Дюма (отец) с приезда своего в Москву в июле месяце сего года жил у г.г.Нарышкиных – знакомых ему по жизни их в Париже: многие почитатели литературного таланта Дюма и литераторы здешние искали его знакомства и были представлены ему 25 июля на публичном гулянье в саду Эльдорадо литератором князем Когушёвым, князем Владимиром Голицыным и Лихаревым, которые постоянно находились при Дюма в тот вечер.

27 же июля в означенном саду в честь Дюма устроен был праздник, названный НОЧЬ ГРАФА МОНТЕ КРИСТО. Сад был прекрасно иллюминован, транспарантный вензель А.Д. украшен был гирляндами и лавровым венком.

В тот день князь Голицын давал обед в честь Дюма, и прямо оттуда Дюма приехал на праздник в Эльдорадо. В тот вечер с ним были двое Нарышкиных, живописец Моне и мадам Вильне, сестра бывшего в Москве французского актера, которая, как говорят, постоянно путешествует вместе с Дюма».

Слава парка Голицыных «Эльдорадо» не давала покоя соседям, которые по его примеру тоже начинают создавать увеселительные парки,  устраивать похожие развлечения, оборудовать их электричеством. После смерти князя В.С. Голицына усадьба остается в полном распоряжении его дочери Александры, которая со временем отдает часть строений и территорию в распоряжение общества сестер Милосердия, Филаретовской больницы для помощи тяжело больным женщинам, а позже передает всю усадьбу для устроения православного женского монастыря Всех скорбящих радости. Сад Эльдорадо находился в собственности Сергея Голицына, старшего сына князя и некоторое время конкурировал с другими увеселительными садами, которые успешно копировали опыт сада, созданного князем В.С. Голицыным, бывшим его создателем и душой.

Список источников и литературы

1. А. М. Фадеев. Воспоминания//Русский Архив, 1891, № 2-12.
2. http://kraevedsvao.ru/istoriya-miusskogo-kladbishha/
3. http://medalirus.ru/portret/varvara-vasilevna-golitsyna.php
4. https://proza.ru/2013/10/09/1072
5. https://drevlit.ru/docs/kavkaz/XIX/1840-1860/Poltorackij/text2.php
6. http://drevlit.ru/docs/kavkaz/XIX/1840-1860/Poltorackij/text1.php
7. https://otzyv.ru/review/157239/
8. http://retromap.ru/forum/viewtopic.php?p=5918
9. https://zen.yandex.ru/media/id/60735d5a611cc13b39d87ffc/chudesa-staroi-moskvy-ne-tot-sad-ermitaj-kolonnyi-zal-bez-garderoba-61005a3c185ad96e135fc6d6
10. Жеребятьев Д. И. Методы трёхмерного компьютерного моделирования в задачах исторической реконструкции монастырских комплексов Москвы. — МАКС Пресс Москва, 2014. — 200 с.

Текст создан кандидатом исторических наук (МГУ) Денисом Жеребятьевым благодаря поддержке фонда Президентских грантов

Денис Жеребятьев

Княжна Александра Голицына, основательница Скорбященского монастыря

 Княжна Александра Владимировна Голицына (3 февраля 1831, Москва – 15 июля 1900, Крюково) – представительница известнейшего старинного дворянского рода князей Голицыных. Она была основательницей общества сестер Милосердия, Филаретовской больницы для помощи тяжелобольным женщинам, храмостроительницей, меценатом, пожертвовавшей свое имение для устроения на его территории православного женского монастыря «Всех скорбящих радости».

Происхождение

Княжна Александра происходила из древнейшего и знатнейшего рода князей Голицыных. Она была младшей дочерью тайного советника князя Владимира Сергеевича Голицына, генерал-майора, участника Наполеоновских войн и Кавказских походов, командующего Московским ополчением в Крымскую войну (1853 – 1856 гг.) и Прасковьи Николаевны Матюниной, саратовской помещицы.

Прасковья Николаевна и Владимир Сергеевич Голицыны

Ее дедом по мужской линии был князь Сергей Фёдорович Голицын (1749 – 1810), генерал от инфантерии, генерал-губернатор Риги, член Государственного Совета. Ее бабушка — Варвара Васильевна Голицына (урожденная Энгельгардт), фрейлина императрицы Екатерины II, кавалерственная дама ордена св. Екатерины (с 1801 г.), родная племянница светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. Заботами дяди деревенские барышни Варвара и Надежда Энгельгардт получили блестящее образование и сделались украшением двора Екатерины II, где обзавелись нужными связями.

Сергей Фёдорович Голицын и Варвара Васильевна Голицына (Энгельгард)

Семья Владимира Сергеевича Голицына находилась в добрых семейных отношениях со своей тетей по матери Надеждой Васильевной Шепелевой, урожденной Энгельгардт, супругой генерал-майора сенатора действительного тайного советника Петра Амплиевича Шепелева.

Молодые годы

В метрической книге так описывается рождение княжны Александры Голицыной в 1831 году: «В доме господина Аргамакова у жительствующих по найму г-на Действительного Статского Советника кавалера князя Владимира Сергеевича Голицына и супруги его княгини Прасковьи Николаевны Голицыной, урожденной Матюниной, сего февраля 3-го числа родилась дочь княгиня Александра; молитвовал сего числа, а крестил 12-го февраля Софийской на Лубянке церкви священник Александр Петрович Богданович с диаконом Петром Саввиным Арсеньевым и пономарем Андреем Михайловым. Восприемниками при крещении были родный брат новорожденной княжны князь Дмитрий Владимирович Голицын и г-жа Действительная Тайная Советница Надежда Васильевна Шепелева».

Надежда Васильевна Шепелева (Энгельгардт)

Крестная мать Александры, Надежда Васильевна Шепелева, сестра княгини Варвары Васильевны Голицыной, неоднократно помогала семье Голицыных. Свою первую дочь Надежду (1822 – 1833) Владимир Сергеевич, вероятно, назвал в ее честь.

Молодые годы княжны Александры Голицыной прошли в Москве. Ее отец князь Владимир Сергеевич Голицын с 1829 г. состоял на службе в Министерстве внутренних дел. Молодая княжна родилась в неспокойное время. В 1830 г. в Москве началась эпидемия холеры. В годы эпидемии семья Голицыных и Энгельгард в лице тёти Надежды Шепелевой оказывали меценатскую помощь Тихвинской церкви, тётя неоднократно жертвовала средства на благоустройство этой церкви.

От холеры умерли малолетние дети князя Голицына. Трёхлетний сын Дмитрий (старший) умер в 1831 году. Обладая литературным и музыкальным даром, князь Владимир Сергеевич выразил скорбь о потере сына в романсе, который написал на стихи А.С.Пушкина «Дарует небо человеку». Князь и его семья поддерживали теплые отношения с поэтом и неоднократно с ним встречались, когда поэт приезжал в Москву в 1829 и 1931 гг.

В 1833 году от холеры умирает десятилетняя дочь князя Надежда. Спустя год в 1834 году не стало тёти Надежды Шепелевой, а позже в 1835 году – сына, князя Дмитрия (младшего). Участки для погребения детей Голицыных и Надежды Шепелевой были выбраны на Миусском кладбище напротив здания храма. Молодую княжну Александру болезнь обошла стороной.

Фрагмент плана Москвы 1838 г.

Не имея прямого наследника, Надежда Васильевна решила завещать свое имение, расположенное на Новослободской улицы у Бутырской заставы, а также накопленный ею капитал, детям племянника князя Владимира Сергеевича Голицына — его старшему сыну Сергею, которому исполнилось 11 лет.

Территория усадьбы вдовы действительного тайного советника Н.В.Шепелевой на Новослободской улице, которая в дальнейшем стала территорией Скорбященского монастыря, была очень обширна и включала более шести десятин. Эта усадьба включала в себя доставшейся ей от предыдущего владельца генерал-майора Я.Е.Вадковского длинный одноэтажный деревянный дом со службами и флигелями, обширный парк и большую луговину. Другой частью ее имения был располагавшийся неподалеку сад Энгельгард на Самотёке, созданный Н.В.Шепелевой в годы её жизни. Вдоль сада протекала река Неглинка, в саду был большой водоем.

После смерти тёти Н.В.Шепелевой, оставившей приличное состояние своему племяннику, князь Владимир Сергеевич Голицын в 1835 г. решил временно оставить службу. Получив чин действительного статского советника, он начал заниматься управлением усадьбой и перевез свою семью в полученное по завещанию имение. Семья Голицыных жила в своём имении в Новом Сущево несколько лет после вступления во владение. Безбедному существованию семьи Голицыных помог полученный по завещанию капитал и крупный карточный выигрыш князя В.С. Голицына у азартного игрока в 1829 г. Это была баснословная по тому времени сумма в 200 000 рублей.

Чтобы найти занятие для проявления своих литературных талантов и иметь небольшой заработок, князь Владимир Голицын в 1835 г.  поступает сотрудником в журнал современного просвещения «Телескоп». Журнал издавался в Москве Николаем Надеждиным. В нем Владимир Сергеевич работает в качестве сотрудника два года вплоть до закрытия издательства.

Журнал «Телескоп» 1836 г.

С самого детства княжны Александры дом Голицыных был полон представителями аристократического мира, интересными творческими личностями, именитыми дворянами. В нем собирались артисты и литераторы, семья князя покровительствовала выдающимся людям и талантам. Семья Голицыных поддерживала отношения со своими именитыми и влиятельными соседями, среди которых была семья    статского советника А.М.Рябинина, первого директора Московского ассигнационного банка (1804—1809 гг), а также семьи князей Скавронских, Ляпуновых и Толстых.

Князь Владимир Голицын был знаменит на всю Москву как неистощимый и остроумный весельчак, организатор бесконечных праздников и забав. Своей острой сатирой он иногда больно ранил самолюбие властных особ и портил с ними отношения. В его доме устраивались музыкальные вечера, собирались артисты и литераторы, время он проводил в балах, маскарадах, в концертах. Князь Голицын отличался умом и способностями, был большим знатоком и любителем музыки, не чуждался и литературы. Он был ценителем словесности, любил знакомиться с выдающимися людьми и покровительствовать талантам.

А.М.Фадеев, хорошо знавший отца семейства князя В.С. Голицына, так писал о нём: «У него была страсть к каламбурам, более или менее удачным, которыми он пересыпал все свои речи. Он был тонкий гастроном, любил хорошо поесть, а еще более угощать других, и великий мастер устраивать всякие светские увеселения: сочинял стихи, водевили, пел комические и сатирические куплеты собственного сочинения и сам себе аккомпанировал на фортепиано».

В первой трети XIX века золотой век дворянства, пережившего наивысший расцвет при Екатерине II, был уже позади. Многие дворяне, привыкшие к широкому образу жизни, начинают испытывать финансовые трудности. Работа сотрудником журнала «Телескоп» не приносила большого дохода семье и служила скорей отдушиной и способом самовыражения для отца семейства. Со временем денег стало недоставать, появились долги, и князь решает вернуться на военную службу.

Когда княжне Александре было 8 лет, семья Голицыных оставляет усадьбу в Новом Сущево управляющему и переезжает на место службы отца на Кавказ, где он служил в корпусе в чине полковника. Это было неспокойное время, шла война. Чтобы свести концы с концами, управляющему усадьбой в Новом Сущево было разрешено сдавать в наем усадьбу и сад Энгельгард на Самотёке, переименованный князем в заманчивое название «Эльдорадо», в том числе под увеселительные заведения, маскарады и прочее.

В 1840 г. князь командовал кавалерией в экспедиции Ганафьева в Большую Чечню и экспедиции генерала Граббе. В 1841 г. при взятии аула Чиркея он был ранен. В 1843 г. князь В.С. Голицын был произведён в генерал-майоры и назначен командиром центра Кавказской линии, поэтому позднее получил прозвище «Centre», что означает «Центральный».

Город Пятигорск 1834 г. (слева). Сослуживец Владимира Сергеевича Голицына поэт Михаил Юрьевич Лермонтов (справа)

Во время службы князя В.С. Голицына на Кавказе все десять неспокойных лет его семейство жило в имении Владибучи. Дом, в котором они жили в Дагестане, сохранился по сей день и охраняется как памятник истории.

Каждое лето Владимир Сергеевич вместе с семьей приезжал на лечение в Пятигорск. Вокруг него и его семьи, как и в его имении в Новом Сущёво, собиралось лучшее общество приезжих из России и Кавказской армии. Князь, находясь на службе на Кавказе, был знаком со многими писателями и поэтами — с А.С. Пушкиным, Н.В. Гоголем, князем П.А. Вяземским. В 1841 году к обществу князя примкнул и М. Ю. Лермонтов. Голицын с некоторой степенью иронии отозвался о кружке знакомых Лермонтова, заявив: «Здешних дикарей надо учить». Тем не менее, это говорит о том, что ему как более опытному литератору и командиру было чем поделиться с младшими товарищами в литературном опыте — стихах, водевилях и комических и сатирических куплетах, которые он любил сочинять. Князь и его семья были среди тех, кто искренне переживали преждевременную кончину поэта М.Ю. Лермонтова. Параллельно с военной службой Владимир Сергеевич успевает работать над составлением «Полного собрания кабардинских древних обрядов», занимается строительством школ, устройством базаров (рынков).

В 1843 г. от болезни умирает Мария Александровна (в браке с Иваном Аркадьевичем Нелидова), внебрачная дочь фаворитки Александра I В.И. Туркестановой, которую взялся воспитывать князь В.С. Голицын. Мария, внебрачная дочь Александра I, с момента рождения проживала в семье князя В.Г. Голицына и для юной княжны Александры стала старшей сестрой. В 1844 г. в ходе военных походов и борьбы с войсками Шамиля погибает брат княжны Александры Владимир Голицын.

Черкесы переходят через перевал (справа). Главнокомандующий войсками на Кавказе князь М.С. Воронцов (справа)

В 1846 году произошло вторжение войск Шамиля в Кабарду. Начальник центра Кавказской линии генерал Голицын, «допустивший кабардинцев так скрытно приготовиться к общему восстанию и уходу в горы навстречу Шамилю», был смещен князем М.С. Воронцовым с должности главнокомандующим войсками на Кавказе за беспечность. Некоторое время князь продолжать жить с семьей в имении Владибучи на Кавказе.

В 1849 г. князь Голицын оставляет службу в чине тайного советника и вместе с семьей возвращается обратно в Москву в свое имение в Новое Сущёво. Первое упоминание о перестройке имения Голицыных содержится в записях священника монастыря Всех скорбящих радости И.Сперанского: «По своем переезде со всем семейством в Москву, князь перестроил дом, бывший Шепелевой, и в самом фасаде несколько изменил его». Приехав в Москву, князь был принят в английский клуб и вместе с родственником военным губернатором Москвы Дмитрием Владимировичем Голицыным стал его старейшим членом.

В конце 1840-х годов появляется интерес к частным садам. На летнее время предприниматели охотно берут их в аренду у хозяев под развлекательные увеселительные цели. Среди предпринимателей, бравших сад Голицыных в аренду в конце 1840-х – начале 1850-х гг., был Карл Раппо, открывший и обустроивший там увеселительный сад Тиволи по примеру европейского сада в Копенгагене. Считается, что сад Тиволи Карла Раппо был первым парком нового типа. По его образцу сложился тип русского городского увеселительного сада, в котором были несколько аллей для прогулок, скамейки, пруд или река, открытая эстрада, театральное здание, ресторан с летней верандой.

Фрагмент плана А.Хотеева 1852-1853 г. Усадьба В.С. Голицына с английским ландшафтным парком

Обязательными в такого рода садах были фейерверки, иллюминации, выступления цыганских хоров и русских оркестров, трюки акробатов, канатоходцев и жонглеров, гастроли приезжих знаменитостей. Популярны были «рассказчики из еврейского быта» и «рассказчики из народного быта», танцовщицы и шансонетки. На летних парковых сценах выступали театральные актёры, оркестры играли танцевальную музыку, в деревянном балагане давались представления для детей — кукольный Петрушка. По натянутому канату над прудом ездил на велосипеде канатоходец.

Увеселительные парки XIX в.

Семья князя Голицына, как владельцы территории увеселительного парка, пользовались правом его свободного посещения для отдыха и времяпровождения. После десятилетней жизни на Кавказе в имении Владибучи и в Пятигорске сад стал местом для отдыха, общения и самовыражения отца семейства, который продолжал писать в это время гимны (например, гимн Страделла), водевили, солдатские и другие песни, интермедии («Эпизод из жизни Страделла», 1852 г), и для молодой княжны Александры Владимировны, которой было в ту пору 18 лет.

О голицынской усадьбе вспоминал литератор Николай Греч, описывая поездку в Москву в 1852 году: «Из загородных московских увеселительных мест посещал я сад князя Голицына… В воскресенье было у него до трех тысяч посетителей». В 1853 г. в ходе циркового представления Карла Раппо в парке был запущен воздушный шар и сделана красивая иллюминация, о чем в газете Москвитянка была размещена заметка «Воздушное путешествие г.Вейнерба и девицы Луции». Сдача в аренду увеселительного парка на лето приносила хороший доход. После окончания срока аренды сада Карлом Раппо участок сдали преуспевающему московскому кондитеру итальянского происхождения Людвигу Ивановичу Педотти. Сад вернул свое название «Эльдорадо».

В 1853 г. началась Крымская война (1853 – 1856 гг.). Сергей, старший брат княжны Александры, предложил ей приобрести у него усадьбу в связи с его участием в Крымской войне. Княжна Александра дала согласие на покупку. Многие владельцы усадеб начинают продавать их в это сложное время. В 1850-е гг. княжна А.В. Голицына также приобрела у А.Ф. Рябининой соседний участок земли. Деревянная ограда, разделяющая сад княжны и землю А.Ф. Рябининой, была снесена.

Домовая церковь в честь иконы Всех скорбящих радости в доме княжны А.В. Голицыной в начале XX в.

Во время Крымской войны в 1855 году 62-летний князь Голицын вновь поступил на военную службу командующим Московским ополчением. В это тревожное время, когда на войне были муж и сыновья, больная княгиня П.Н. Голицына составляет прошение на имя Московского митрополита Филарета (1782 – 1867) о разрешении строительства церкви в доме её дочери Александры: «Посему Ваше Высокопреосвященство, Милостивейшего Архипастыря, всепокорнейше прошу, по преклонным летам и болезненному состоянию моему, исходатайствовать у Святейшаго Синода разрешение на устроение в доме дочери моей просимой Церкви, с дозволением иметь оную пожизненно; и о сем моем прошении учинить Милостивейшее Архипастырское решение». Прошение П.Н. Голицыной было удовлетворено.

Начались строительные работы, которые велись с благословения митрополита под наблюдением наместника Лавры архимандрита Антония. Почти все мастера — столяры, резчики, позолотчики, живописцы и др. были из Троицкой Сергиевой Лавры, или указаны наместником Лавры Антонием. Домовая церковь была построена в восточной части княжеского дома и по своим размерам была достаточно невелика. Вот какова была эта домашняя церковь по словам протоиерея И. Сперанского: «Вышина церкви внутри одна сажень два аршина пять вершков; ширина три сажени один аршин пять с половиною вершков; длина алтаря две сажени… Иконостас одноярусный, деревянный украшен простою резьбою, которая местами позолочена» (И. Сперанский, стр.17).

Домовая церковь во имя Божьей Матери Всех Скорбящих Радости была построена в память бабушки княгини Варвары Васильевны Голицыной (Энгельгард), о которой в семье хранилась добрая память. Варвара Васильевна на старости лет после смерти мужа хотела уйти жить в монастырь для уединения и молитв. Она много занималась благотворительностью, меценатством, строительством таких социально значимых объектов как богадельня и других

В 1858 г. семья В.С. Голицына принимала у себя в гостях автора нашумевшего романа «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма, который в то время приехал из Петербурга в Москву. В его честь князь дал в усадьбе роскошный обед и праздник под названием «Ночь графа Монте-Кристо» в увеселительном саду «Эльдорадо» на Новослободской улице.

В саду выступали оркестр, хор цыган и два хора военной музыки. Устроители обещали, что будут спускаться воздушные шары и в заключение праздника состоится «блистательный фейерверк из 12 перемен». На прудах в саду Эльдорадо плавали гондолы с венецианскими музыкантами, была великолепная феерия с фейерверками и фонтанами.

Постановку «Ночь графа Монте-Кристо» осуществил популярный мастер театральной машинерии Фёдор Вальц. В честь Дюма в Москве впервые было зажжено электрическое освещение. Световые и пиротехнические эффекты Вальца поразили воображение москвичей, как и впервые зажженное в столице электрическое освещение.

Заголовки Романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» и фотография автора

Из Петербурга было приказано на всякий случай следить за знаменитым писателем, и в жандармском донесении отмечалось, что «сад был прекрасно иллюминован, и транспарантный вензель А.Д. украшен был гирляндами и лавровым венком». Билет на все это великолепие стоил один рубль серебром с персоны.

От начальника 2-го округа корпуса жандармов был составлен рапорт. «Во исполнение секретного предписания Вашего Сиятельства от 18 июля сего года за №658 я имею честь донести, что французский писатель Дюма (отец) с приезда своего в Москву в июле месяце сего года жил у г.г.Нарышкиных – знакомых ему по жизни их в Париже: многие почитатели литературного таланта Дюма и литераторы здешние искали его знакомства и были представлены ему 25 июля на публичном гулянье в саду Эльдорадо литератором князем Когушёвым, князем Владимиром Голицыным и Лихаревым, которые постоянно находились при Дюма в тот вечер.

27 же июля в означенном саду в честь Дюма устроен был праздник, названный НОЧЬ ГРАФА МОНТЕ КРИСТО. Сад был прекрасно иллюминован, транспарантный вензель А.Д. украшен был гирляндами и лавровым венком.

В тот день князь Голицын давал обед в честь Дюма, и прямо оттуда Дюма приехал на праздник в Эльдорадо. В тот вечер с ним были двое Нарышкиных, живописец Моне и мадам Вильне, сестра бывшего в Москве французского актера, которая, как говорят, постоянно путешествует вместе с Дюма».

В 1861 г. князь В.С. Голицын умирает. После смерти князя усадьба остается в полном распоряжении его дочери Александры. Супруга почившего князя, княгиня П.Н. Голицына очень тяжело перенесла смерть мужа. По совету врачей для успокоения души и нервов она была вынуждена оставить свою усадьбу и переехать жить на квартиру, а после уехать из Москвы. Одним из важных вопросов после отъезда Параскевы Николаевны из усадьбы стал вопрос о том, на чьё попечение оставить домашнюю церковь. Основным условием существования домовой церкви является сам факт жизни просителя, после кончины которого необходимо было бы упразднить саму церковь и все принадлежности передать приходскому храму, в данном случае Тихвинской церкви. После смерти князя усадьба осталась в полном распоряжении его дочери княжны Александры.

Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов)

В 1861 г. княжна Александра осуществляет свое решение об уходе из мира и молитве за всех. Примером и поддержкой в ее решении была жертвенная жизнь бабушки Варвары Васильевны Голицыной, урожденной Энгельгард и ее сестры Надежды Васильевны Шепелевой, урожденной Энгельгард.

По совету митрополита Филарета 14 февраля 1862 г. княжна Александра подаёт прошение об учреждении в доме Голицыных на Новослободской улице общества сестер милосердия. Это решение княжны, изъявившей желание создать приют для иногородних монахинь и больницу, стало первым камнем, заложенным в фундамент будущего Скорбященского монастыря. Княжна Александра присвоила больнице имя Филаретовской, в честь митрополита Филарета.

Государь Император Александр II через определение Святейшего Синода одобрил решение княжны. На обеспечение существования упомянутых заведений княжна Александра пожертвовала часть своего недвижимого имущества, а также деньги (2,7 тыс. рублей в акциях Ярославской железной дороги) в пользу Троице-Сергиевой Лавры. 19 апреля 1863 г. согласно указу Святейшего Синода церковный дом и прочие строения, равно как и земля, по описи были введены в собственность Лавры.

16 мая 1863 г. княжной А.В. Голицыной была составлена дарственная, по которой «дом и прилежащие к нему строения и землю огородную, более 10-ти десятин, пожертвовать Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, дабы предполагаемое богоугодное заведение состояло в заведении духовного начальства и под наблюдением Лавры, по вере её в благодатную помощь Преподобных Отец Сергия и Никона, а ей, Княжне для жительства оставить половину дома в западной части от церкви пожизненно; восточную часть дома – нижний и верхний этажи – занять приютом и больницей».

Часть средств на основание упомянутых учреждений была пожертвована в 1868 г. княгиней
М.А. Куракиной – на строительство и переоборудование одного из флигелей для Филаретовской больницы, за что Лаврским Учреждённым Собором княгине была вынесена благодарность и предоставлено свидетельство на право распоряжения флигелем больницы с целью её благоустройства бесплатно в течение 14 лет до ноября 1881 г. Сама княжна А.В. Голицына тоже неоднократно оказывала приюту и больнице дополнительную помощь в виде облигаций разных компаний в 1864 г. и позднее.

Сестры милосердия в больнице

Позднее территория усадьбы была перепрофилирована под новые нужды. Существование достаточного количества жилых и хозяйственных строений не потребовало дополнительного строительства, изменения касались в большинстве случаев переоборудования помещений.

Для благотворительных целей княжна отдала половину своего дома, а также перестроила один из флигелей, соединённый с домом крытым переходом. Во флигеле расположилась Филаретовская больница для неизлечимо больных женщин. Больница была так названа княжной в воспоминание блаженной памяти митрополита Московского и Коломенского Филарета. Она стала первым прообразом современных хосписов.

Княжна Голицына также основала в своем доме приют для двадцати монахинь, сборщиц подаяния. Для этого приюта она отделила восточную половину своего дома, где и была освящена церковь во имя иконы «Скорбящей Божьей Матери».

Торжественное открытие приюта состоялось 11 ноября 1865 г. «В открытии приюта приняли участие многие знатные лица Москвы: наместник Лавры архимандрит Антоний, граф Шереметьев, княгиня Ольга Долгорукая, граф В.Н. Мусин-Пушкин, граф В.Н. Гудович, генеральша А.Ф. Рябинина, князь С.М. Голицын, игуменья Костромского Анастасьина монастыря Мария».

Участие представителей Костромского Анастасьина монастыря в открытии приюта было не случайно. Этот монастырь был одним из первых в социальном служении и просветительской деятельности. Для работы в больнице был набран персонал, состоявший из врача и достаточного числа сестёр милосердия. Количество персонала приюта доходило до 50 человек. У всех созданных заведений существовал свой устав, который был одобрен митрополитом.

Для поддержания на будущее время Филаретовского больничного отделения неизлечимых больных княжна Александра в 1876 г. пожертвовала в Троице-Сергиеву Лавру облигации Московского Кредитного общества на сумму десять тысяч рублей с тем условием, чтобы проценты с капитала своевременно выдавались ответственному за содержание больницы (княжне) или кому будет назначено после неё на содержание пяти кроватей неизлечимо больных Филаретовского отделения.

Описывая устройство территории усадьбы княжны Голицыной в 1888 г. благочинный Спасо-Андрониевского монастыря архимандрит Григорий отметил: «Попечительница занимает западную половину дома, а для сестер милосердия комнаты устроены в восточной половине, где находится церковь, и кроме того, в нижнем полуэтаже западной половины дома, как вверху, так и внизу, при одном общем коридоре, по пяти комнат на той и другой стороне коридора. В нижнем полуэтаже восточной половины дома помещаются монахини-сборщицы, в отведенных для них комнатах, по две и по три в одной комнате, как и сестры милосердия. Некоторые из последних, за множеством их, и простые служанки размещены в верхнем этаже одного из флигелей, который с главным домом соединен крытым переходом, а в нижнем этаже того же флигеля – кухня и общая столовая. Помещение для неизлечимо больных открыто в другом отдельном от дома флигеле, где и комната для дежурной сестры милосердия».

Архимандрит Григорий (Воинов) (слева). Княжна Александра Владимировна Голицына (в центре). Акилина Алексеевна Смирнова (тайная монахиня Рафаила) (справа)

   В 1889 г. княжна А.В. Голицына обратилась к Епархиальному Начальству с прошением о преобразовании Общества сестер милосердия в монастырь с наименованием его Всех скорбящих радости. В прошении княжна А.В. Голицына заявила, что материальное обеспечение монастыря будет заключаться в следующем:

1. Во владение монастыря поступит пожертвованный ею для приюта дом со всеми необходимыми службами, ценность коих не менее 50 000 р.
2. Домовая церковь, благолепно украшенная и снабженная всеми церковно-богослужебными принадлежностями.
3. Западную часть дома со всеми комнатами до самой церкви княжна А.В. Голицына оставляет пожизненно за собой с тем, чтобы она могла распоряжаться частью дома, равно и принадлежащими к ней службами, без всякого стеснения от монастырского Начальства; а после ее смерти и эта часть дома поступит в собственность монастыря.
4. Пожертвованная ею в пользу приюта и ныне состоящая в его владении земля при доме также будет передана монастырю. Земли этой имеется более 10 десятин и стоимость ее не менее 312000 р.
5. Во владение монастыря поступят пожертвованный ею капитал на содержание домовой церкви в 18 акциях Московско-Ярославской железной дороги, по 150 р. и десять 5 % облигаций Московского Городского Кредитного Общества на сумму 10000 рублей.
6. Княжна А.В. Голицына обязуется при учреждении монастыря пожертвовать в его пользу 20000 р. Деньги эти составят неприкосновенный капитал, из них 15000 будут отчислены на монастырь, а 5000 будут храниться, как обеспечение священнослужителям. Кроме этого княжна дает в обеспечении монастыря приобретенную ею землю в Московском уезде от 60 до 70 десятин, из коих 40 десятин покрыты лесом.

Также княгиня выразила желание, чтобы учрежденный монастырь доставлял приют и содержание пищей монахиням-сборщицам иногородних монастырей.

Торжественное открытие монастыря состоялось 16 (29) сентября 1890 г. На открытии присутствовали митрополит Московский и Коломенский Иоанникий, основательница монастыря княжна А.В. Голицына, благотворительница купчиха А.А. Смирнова, генерал-лейтенант С.М. Духовский и другие лица.

Немалую помощь в построении монастыря оказала его благодетельница тайная монахиня Рафаила (в миру купчиха Акилина Алексеевна Смирнова), на средства которой был построен собор Всемилостивого Спаса по проекту архитектора И.Т. Владимирова.

Строительство собора и его украшение было окончено 25 октября 1894 г. В 1900 г. при монастыре была открыта женская одноклассная церковно-приходская школа, а также построены два каменных двухэтажных корпуса, в одном из которых расположилась монастырская трапезная, кухни и кельи, а в другом, близ кладбищенских ворот, помещения для монахинь, следящих за порядком на кладбище. Через три года в двухэтажном здании трапезной заложили храм во имя архангела Рафаила и окончили постройку в 1900 г.

Княжна Александра Владимировна Голицына

Основательница Скорбященского монастыря княжна Александра Владимировна Голицына умерла в 1900 г. Она была похоронена на территории Скорбященского монастыря отдельно от семейного захоронения Голицыных, которое располагалось на Миусском кладбище. Помимо Владимира Сергеевича (16 марта 1794 — 19 января 1861, умер от простуды) там были похоронены его супруга Прасковья Николаевна, урожденная Матюнина (2 октября 1798 — 29 июля 1881), дети Дмитрий (19 ноября 1828 — 30 марта 1831), Надежда (3 марта 1822 — 25 февраля 1833), Дмитрий (сентябрь 1833 — 15 августа 1834 года), внук Владимир Сергеевич (9 января 1873 — 17 ноября 1879).

В одной из московских газет приводится следующее описание прощания с княжной: «Вчера 19 июля в Скорбященском монастыре, что у Бутырской заставы, было совершено погребение основательницы его, дочери тайного советника, княжны Александры Владимировны Голицыной. Гроб с прахом почившей накануне в седьмом часу вечера был перенесен при печальном перезвоне колоколов из Скорбященской церкви в соборный храм, и здесь о. архимандритом Товией с прочим духовенством была отслужена заупокойная всенощная, при большом стечении богомольцев. Вчера заупокойную литургию и отпевание тела почившей совершал преосвященный Парфений, епископ московский с архимандритами: Митрофаном и Товию, с протоиереями П.В. Преклонским и В.М. Славский, законоучителем Екатериненского института о. Арсеньевым и семью священниками. Пел Чудов хор. В церкви присутствовали игумении московских монастырей, представители аристократического мира столицы, родственники и масса народа. На гроб усопшей, закрытый покровом из серебряного глазета, было возложено десять роз».

Даже после смерти княжны А.В. Голицыной средства, завещанные ею монастырю, продолжали служить. Скорбященский монастырь вплоть до революции 1917 г. активно строился, он занял место одного из первых православных монастырей в социальном служении и женском духовном образовании.

Список источников и литературы

1. А. М. Фадеев. Воспоминания//Русский Архив, 1891, № 2-12.
2. http://kraevedsvao.ru/istoriya-miusskogo-kladbishha/
3. http://medalirus.ru/portret/varvara-vasilevna-golitsyna.php
4. https://proza.ru/2013/10/09/1072
5. https://drevlit.ru/docs/kavkaz/XIX/1840-1860/Poltorackij/text2.php
6. http://drevlit.ru/docs/kavkaz/XIX/1840-1860/Poltorackij/text1.php
7. https://otzyv.ru/review/157239/
8. Жеребятьев Д. И. Методы трёхмерного компьютерного моделирования в задачах исторической реконструкции монастырских комплексов Москвы. — МАКС Пресс Москва, 2014. — 200 с.
9. История Скорбященского монастыря. Протоиерей Иоанн Сперанский. Москва. 1915.

Текст создан кандидатом исторических наук (МГУ) Денисом Жеребятьевым благодаря поддержке фонда Президентских грантов

Денис Жеребятьев

Акилина Смирнова, тайная монахиня Рафаила.

Акилина Алексеевна Смирнова (1839 – 1893, Москва) – супруга купца 1-ой гильдии, тайная монахиня Рафаила, известная в Москве благотворительница, меценат и храмостроительница.

Происхождение

Акилина Алексеевна Смирнова, тайная монахиня Рафаила

Акилина Алексеевна Смирнова была родом из села Воскресенское (г. Воскресенск). В середине XIX века Воскресенское было маленьким селом. Недалеко от него располагались усадьбы генерала Неверова, участника Отечественной войны 1812 года, усадьба Кривякино коломенского купца Лажечникова, усадьба Спасское, принадлежавшая в середине XIX века жене калужского губернатора Смирновой-Россет Александре Осиповне.

Александра Осиповна Смирнова-Россет

Николай Михайлович Смирнов

Известно, что Акилина Алексеевна Смирнова была неграмотна. Она происходила из крестьянского сословия и как её супруг. С детства она как многие женщины была набожна. Её образование ограничилось начальной церковно-приходской школой. Писать она так и не выучилась. После замужества за выходцем из крестьянского сословия купцом Смирновым они выкупились вместе из крепостного состояния. Детей за время брака не было.

Усадьба Спасское до пожара в 1940х гг.

Предположительно фамилию Смирновы Акилина Алексеевна и ее супруг могли получить от фамилии владельца дворянской усадьбы Спасское (Московская область, Воскресенский район, Спасское), расположенной вблизи г.Воскресенска, государственного деятеля бывшего губернатора Калужской и Санкт-Петербургской губернии помещика Николая Михайловича Смирнова и его супруги Александры Осиповны Смирновы-Россет, владевших усадьбой и близлежащей землей с конца XVIII в. до 1871 г.

В 1862 году рядом с селом строится Московско-Рязанская железная дорога и станция Воскресенск. Так село становится маленьким городом. После отмены крепостного права, в 1861 году начала развиваться промышленность, тем более, что крестьянская реформа почти совпала с началом строительства Московско-Рязанской железной дороги. Самыми крупными были фабрика Ивана Демина (пос. Хорлово), красильные фабрики Кацеповых в дер. Федотово и дер. Лопатино, бумаготкацкая фабрика Кацепова в дер. Барановское, позднее появилась бумаготкацкая фабрика А.Г.Гусева (дер. Ванилово, сейчас пос. им. Цюрупы). Местные купцы успешно торговали на рынках России, Средней Азии, а Садковская фабрика Ивана Демина торговала в Средней Азии, Иране, Афганистане. Остались свидетельства, что по качеству местные ткани — миткаль, сатин, ситец, серпинка, кашмиры и прочие не уступали никаким иностранным товарам, даже манчестерскому. С этим временем совпадает активная деятельность супруга Смирновой в торговой сфере.

После замужества Акилина Алексеевна активно занималась домашним хозяйством и помогала супругу. Со временем финансовые дела семьи Смирновых начинают идти значительно лучше, супруг становится купцом 1ой гильдии, и они перебираются в Москву, где покупают усадьбу на Большой Полянке д.48.

Московская усадьба А.А. Смирновой
на ул. Большая Полянка д.48 (дом слева крайний)

Недалеко от усадьбы располагался храм Петра и Павла на Большой Якиманке, который Акилина Алексеевна постоянно посещает. Там она знакомится с известным общественным и церковным деятелем первой четверти XX века, членом Московской духовной консистории, председателем общества любителей духовной просвещения настоятелем храма протоиереем Иоанном Фёдоровичем Мансветовым, который становится её духовником.

Протоиерей Иоанн Федорович Мансветов настоятель храма Петра и Павла
на Большой Якиманке 1882 г.

Храм Петра и Павла
на Большой Якиманке 1882 г.

Занятие устроением усадьбы и домашними делами не позволили Акилине Алексеевне во взрослом возрасте получить образование. Спустя некоторое время умирает муж, и Акилина Алексеевна остаётся одна.

В каком году это произошло и сколько ей тогда было лет – неизвестно. Факт тот, что она осталась вдовой. Одинокой и с большими средствами. Помимо усадьбы в ее собственности значились строения по адресам:

• Якиманская часть, 1 участок. Бродников переулок № 4, домовладение № 670 / 578
• Бродников переулок строение 34
• Якиманская часть, 1 участок. Полянский переулок № 6, домовладение № 670 / 578

И вот тут надо было сделать выбор. Самое простое – это было бы жить в свое удовольствие, делать что хочешь, словом, поступать в соответствии с современным лозунгом «бери от жизни все». Акилина Смирнова решила иначе. Она действительно жила именно так, как хотела, очень насыщенно и деятельно, только предпочла при этом не брать, а давать. Будучи малообразованной, она обращается за помощью в ведении финансовых и хозяйственных дел к другу семьи купцу 2ой гильдии из Сергиева Посада Ивану Ефимовичу Ефимову, который соглашается поступить к ней на службу душеприказчиком и экономом.

Будучи набожной, Акилина Алексеевна находит утешение в церкви и по совету её духовника она решает посвятить свою жизнь служению людям и Богу. Собственно, вся последующая история ее жизни – это история строительства ею церквей в различных монастырях, так как она избрала именно такой способ благотворительности.

Будучи неграмотной родом из крестьянского сословия (вместо нее на документах расписывался ее душеприказчик Иван Ефимович), Акилина Алексеевна приложила немало усилий к изданию и популяризации святоотеческой духовной литературы среди населения.

Акилина Алексеевна оказывала финансовую поддержку изданию духовной литературы Русского Афонского монастыря Пантелеимонова монастыря через типографию принадлежавшей ее душеприказчику купцу Сергиевского посада Ивану Ефимовичу Ефимову, для чего изначально покупает домовладение на Большой Якиманке д. 36 под типографию и после с 1878 г. финансово поддерживает издательскую деятельность большого количества духовной литературы, которая предназначена для бесплатной раздачи паломникам .

Работники типографии конца XIX века

Пример издания типографии И.Ефимова в доме А.Смирновой

Издавали жития  православных святых, сказания о земной жизни пресвятой Богородицы, книги о русском монастыре святого великомученика и целителя Пантелеимона на святой горе Афонской, «Добротолюбие» — знаменитый сборник духовных произведений православных авторов IV-XV вв., который был составлен митрополитом Коринфским Макарием и Никодимом Святогорцем, впервые изданный на греческом языке в 1782 г. в Венеции и многие другие духовные книги.

Овдовев, она думала удалиться от мира, подолгу жила в разных монастырях, однако здоровье у нее было хрупкое, и в конце концов она поняла, что не выдержит тягот монастырской жизни. Но душа ее стремилась к Богу, да и образ жизни она вела очень скромный, даже аскетичный, много молилась, часто посещала богослужения… И тогда духовно окормлявший ее известный московский старец Исихий из Златоустова монастыря посоветовал ей принять тайное монашество и сам постриг ее в монахини. Так она становится тайной монахиней и даёт обет нестяжательства.

Пример издания типографии И.Ефимова в доме А.Смирновой

Пример издания типографии И.Ефимова в доме А.Смирновой

В 1879 г. она жертвует свою московскую усадьбу на Большой Полянке афонскому Пантелеимонову монастырю для устройства там монастырского подворья. Сохранилась фотография, сделанная, очевидно, сразу после пострига. На ней Акилина Смирнова, теперь уже монахиня Рафаила, в монашеской одежде, с четками в руках. Спокойное, строгое лицо. Решительный взгляд человека, способного и распоряжаться на стройках, и идти к своей заветной цели. И только в глубине глаз, в чуть тронутых улыбкой губах – почти детское восхищение и изумление перед совершившимся таинством. На фотографии не указан год, когда был сделан снимок. А дальше после пострига надо было думать. Деньги есть, и есть желание распорядиться ими с пользой для души, но как именно? Вложить их в какой-нибудь монастырь?

Сохранившееся здание подворья афонского Пантелеимонова монастыря по 1-му Хвостову переулку

Но монастырей в Москве много, в какой из них идти со своим приношением? И вот снится Акилине Смирновой сон. Явился ей святитель Алексий Московский в полном облачении, который благословил ее и спросил, где хранится приготовленное ею пожертвование. Она вынесла ему шкатулку с деньгами. Святитель взял шкатулку и со словами: «Это я возьму для обновления ветхого храма», — вторично благословил дарительницу и удалился в сторону Зачатьевского монастыря, который, как известно, был основан по благословению святителя Алексия. Расценив этот сон как указание свыше, Акилина Смирнова не раздумывая отправилась в Зачатьевский монастырь. А там и в самом деле вконец обветшал придельный храм Рождественского собора, где почивали мощи основательниц обители преподобных Иулиании и Евпраксии, так что деньги пришлись очень кстати, и на них в 1887 году был устроен новый придел в честь Казанской иконы Божией Матери.

Зачатьевский монастырь конца XIX в. Вид на Рождественский собор

Все финансовые дела Акилине Алексеевне в том время и в последующее помогал вести друг семьи душеприказчик купец 2-й гильдии из Сергиева Посада Иван Ефимович Ефимов.

Головинский монастырь XIX – XX век

За год до этого, в 1886 году, в подмосковном селе Головине был основан Казанский Головинский женский монастырь. Акилина Смирнова стала ездить во вновь образованную обитель, где ею был выстроен больничный корпус с церковью во имя мученицы Акилины, ее небесной покровительницы. Строительство завершилось в 1893 году, уже после смерти благотворительницы. В наши дни о селе, которое давно уже поглотила разросшаяся Москва, напоминает только название района, а также сохранившиеся до сих пор пруды, но в конце ХIХ века это была загородная местность, и ехать сюда следовало через Бутырскую заставу, то есть как раз мимо будущего Скорбященского монастыря. Правда, до 1889 г. монастыря еще не было, а была усадьба княжны Александры Голицыной, в которой имелся приют для иногородних монахинь-сборщиц и небольшая больница с сестричеством при ней. Очевидно, разговоры об устройстве здесь монастыря шли уже заранее, и, возможно, Александра Голицына советовалась по этому поводу с кем-то из священноначалия, во всяком случае, идея эта явно витала в воздухе, так что, проезжая мимо красивой усадьбы, Акилина Смирнова не раз говорила своим спутникам, что непременно построит на этом месте собор, как только тут будет открыт монастырь, и несколько раз присылала своих доверенных лиц, чтобы узнать, скоро ли ждать этого события.

Открытие монастыря стало для княжны Александры Владимировны серьезным шагом, на который она долгое время не решалась: помимо документальных вопросов его оформления,  требовалось найти немалые средства на строительство главного собора монастыря, без которого православный женский монастырь на фоне других монастырей Москвы выглядел не полноценно, монахиням и послушницам не хватало место в главном доме усадьбы и его больничных флигелях, необходимо было строительство новых корпусов для их проживания,  нужна была трапезная с просфорней, также нужен был дом для священника и диакона, церковно-приходская школа. Строительство собора Всемилостивого Спаса, парадных проезжих ворот и возведение монастырских стен вокруг монастыря  требовало больших финансовых вложений.

Акилина Алексеевна была наслышана о деятельности общины сестёр милосердия, Филаретовской больницы для тяжелобольных женщин и приюта для иногородних монахинь при поддержке княжны Александры Владимировны Голицыной, а также о последних событиях 1889 г. по преобразованию общины в православный женский монастырь Всех скорбящих радости. Когда разрешение на открытие монастыря было дано, Акилина Алексеевна, желая привести в исполнение давнее намерение, с согласия княжны Александры Владимировны Голицыной отправляется к митрополиту Московскому Иоанникию за благословением, а после обращается к московскому архитектору Ивану Терентьевичу Владимирову, мастеру «нового русского» стиля в церковном зодчестве конца ХIХ века с просьбой спроектировать главный собор будущего монастыря Всех скорбящих радости и парадных проезжих ворот и монастырской стены.

Чертеж собора Всемилостивого Спаса (1890 г.) и парадных проезжих ворот (1893 г.)
архитектора И.Т. Владимирова

К маю 1899 г. настоятельнице монастыря игумении Евпраксии от имени Акилины Алексеевны были представлены готовые чертежи монастырского собора.

Это был краснокирпичный, пятиглавый храм в русском стиле эпохи Александра III авторства молодого архитектора И.Т. Владимирова. После начала строительства собора в 1893 г. умирает главный архитектор и собор достраивает известный русский архитектор Пётр Алексеевич Виноградов.

Собор был увенчан пятью главами, стиль куполов соответствовал общему характеру здания: подобно всем главам старинных русских церквей, они суживались вверху и увенчивались восьмиконечными крестами. На западной стороне, над самым входом в храм, как бы на кровле лежало восьмиконечное основание колокольни. В ней имелись традиционные окошки-слухи – для большего распространения звука. В западной части храма вместо клиросов, под колокольней, были устроены хоры. Храм освещался 27 окнами разных размеров и формы.

Процесс изготовления красных кирпичей на заводе начала XX в.

Процесс изготовления красных кирпичей на заводе начала XX в.

Известно, что для постройки собора, парадных проезжих ворот, монастырской стены и других строений монастыря заказчиками был закуплен красный кирпич на подмосковном заводе Юдина. Все красные кирпичи, закупленные для строительства, имели на ложке или длинной грани кирпича улице клеймо завода Елены Ивановны Юдиной. Кирпичный завод Елены Ивановны Юдиной находился, если говорить о современной локации, на развилке Дмитровского и Коровинского шоссе, в районе площади Туманяна. Завод производил 1.500.000 штук кирпича в год, работало на заводе 150 человек. Из этих кирпичей были построены почти все монастырские строения.

Клеймо завода Елены Ивановны Юдиной

Надо сказать, что, когда усердием Акилины Смирновой возводился очередной монастырский храм, она всегда не только финансировала строительство, но и руководила им сама или с помощью своего душеприказчика купца 2-ой гильдии Ивана Ефимовича Ефимова: закупала строительные материалы, договаривалась с подрядчиками, надзирала за выполнением работ. А за строительством собора Всемилостивого Спаса она наблюдала с особым рвением и проводила много времени на стройке, несмотря на то что здоровье ее уже заметно пошатнулось. Поистине, собор стал главным делом ее жизни. Она заранее закупила для него всю богослужебную утварь, резной четырехъярусный иконостас с киотами прекрасной работы, а также подсвечники и паникадила.

После открытия Скорбященского монастыря 50-летняя храмостроительница Акилина Смирнова, решила остаться жить под присмотром монахинь в новой обители в главном доме княжны Александры Голицыной, где проживали монахини и располагалась Филаретовская больница.

Весной 1893 года собор был уже построен, предстояло заняться его внешней и внутренней отделкой. Однако до окончания работ храмоздательница не дожила. Она тихо скончалась по принятии Святых Христовых Тайн рано утром 22 апреля (4 мая) 1893 года.

Акилину Смирнову знали и почитали по всей Москве, и проститься с ней пришли многие москвичи. Среди них были и миряне, и монашествующие, и священнослужители. У ее гроба почти беспрерывно служились панихиды, и при этом редко служил только один священник, а чаще двое или трое. Отпевали ее в домовой Скорбященской церкви. Заупокойную литургию и отпевание совершил преосвященнейший Александр, епископ Дмитровский, временно управлявший Московской Митрополией в сослужении двух архимандритов и целого собора священнослужителей. Пели монахини Зачатьевского и Скорбященского монастырей…

Интерьер собора Всемилостивого Спаса в начале XX в.

Прощались с благотворительницей уже не как с купчихой Смирновой, а как с монахиней Рафаилой, принявшей тайный постриг.

Тайное монашество ассоциируется у нас прежде всего с советским временем, но существовала такая практика и до революции, хотя, конечно, это было довольно редким исключением. Когда по каким-то причинам человек не мог уйти в монастырь, но жаждал монашеской жизни, он принимал тайный постриг и исполняя все монашеские обеты. Жил он при этом в миру, ходил в обычной одежде, и только духовник и тот, кто его постригал, знали о его монашестве. Так было и с Акилиной Смирновой.

И отец Иоанн Мансуров, бывший духовником монахини Рафаилы в последние несколько лет ее жизни, в своем надгробном слове лишь очертил основные этапы ее духовного пути, не называя дат. В завещании покойной было написано пожелание упокоиться рядом с главным делом её жизни — собором Всемилостивого Спаса.

Однако в 1893 году при Скорбященском монастыре еще не было открыто кладбище. Поэтому для совершения погребения возле строящегося собора, даже для благотворителя, следовало получить особое разрешение в трех местах — у московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, у обер-прокурора Святейшего Синода К.П.Победоносцева и у министра внутренних дел И.Н.Дурново. На согласование со всеми этими высокими инстанциями ушло какое-то время, так что похоронили монахиню Рафаилу лишь на девятый день после кончины. Разрешение было получено, что показывает, насколько уважаемым человеком она была.

Часовня монахини Рафаилы

Вот, собственно, и все, что связано с именем Акилины Смирновой, тайной монахини Рафаилы. Фотография, скупые строчки в монастырских хрониках… Много это или мало? Для мирской славы, наверно, мало.

Да и богоборческая эпоха оказалась беспощадна к храмам, возведенным на средства благотворительницы. Усадьба на Большой Полянке, где было подворье афонского Пантелеимонова монастыря, полностью разрушена, на ее месте выстроен жилой дом, а подворье возобновлено в наши дни уже в другом месте. В 30-е годы взорван Рождественский собор Зачатьевского монастыря вместе с Казанским приделом, на месте Головинского монастыря высятся жилые дома, осталась только колокольня…

Со смертью благотворительницы не прекратилась ее благотворительная деятельность. Согласно ее завещанию, были сделаны вклады в Зачатьевский и Головинский монастыри. О завершении строительства собора Всемилостивого Спаса  получил подробные указания душеприказчик покойной сергиевопосадский купец И.Е. Ефимов, который и руководил уже в дальнейшем работами. Он же построил на свои средства часовню над могилой монахини Рафаилы, ту самую, которую можно видеть и теперь у стен собора.

Впоследствии И.Е. Ефимов сам много благотворил Скорбященской обители: на его средства были куплены колокола, возведена ограда вокруг монастыря и построен домовый храм Архангела Рафаила, небесного покровителя монахини Рафаилы. Выполняя волю покойной, И.Е.Ефимов пожертвовал также от ее имени 10000 рублей больничной церкви Великомучениц Варвары и Анастасии в Троице-Сергиевой Лавре, с тем чтобы в ней был устроен престол во имя мученицы Акилины. А в соборе Всемилостивого Спаса тем временем продолжались отделочные работы внутри и снаружи, и в 1894 году он был торжественно освящен.

В больнично-богадельном корпусе Троице-Сергиевой Лавры в советское время размещалась районная больница, церковь Великомучениц Варвары и Анастасии и мученицы Акилины была уничтожена, воссоздана она вновь в 2017 году все в том же здании, которое теперь принадлежит Московской духовной академии.

Но собор Всемилостивого Спаса, главный труд и любимое детище монахини Рафаилы, все же выстоял. Обезглавленный, изуродованный, он, тем не менее, избежал уничтожения и ждет своего часа, чтобы восстать во всей своей красоте. И под его сенью – маленькая часовня над могилой храмоздательницы. Все монастырское кладбище было снесено до основания, а эта часовня каким-то чудом уцелела. На виду у всех, прямо перед входом в новое стеклобетонное здание МГТУ «Станкин»… Как ей удалось сохраниться? Случайностью это вряд ли можно назвать.

Текст создан кандидатом исторических наук (МГУ) Денисом Жеребятьевым благодаря поддержке фонда Президентских грантов